Ксавьер раскатывает презерватив, прежде чем устроиться между моих бедер, и я ели сдерживаюсь, чтобы не начать извиваться под ним, когда он прижимается своей горячей плотью к внутренней стороне моих бедер. Он трется о меня членом, и в запале я прикусываю нижнюю губу. Его пальцы впиваются в мою кожу, когда он меняет положение моих бедер, прижимаясь ближе. Я едва успеваю понять, что происходит, прежде чем он наполняет меня одним толчком. Я задыхаюсь, и мои ногти оставляют след на его груди. Он смотрит вниз прямо на меня, напряжение изменяет черты его лица, когда он крепко зажмуривается. Он не дает мне и шанса прийти в себя, прежде чем начинает трахать — грубо, беспощадно. Его жесткие толчки перемещают меня по шезлонгу, и когда я запрокидываю голову, то обнаруживаю, что она свешивается с края, а мои волосы касаются пола. Он поднимает левую ногу и прижимает к своей груди, пока каблук туфель не оказывается прямо возле его лица.
Ксавьер оборачивает пальцы вокруг моей лодыжки и оставляет ряд поцелуев на моей голени, входя в меня еще глубже. Когда его взгляд вновь встречается с моим, я вижу отблеск чего-то знакомого, лишь намек на то, что заставило меня любить его так долго. Всего лишь на секунду ушли обида и ненависть, оставив мужчину, которого я однажды знала, но также быстро, как это произошло, все и пропало. Его рука опускается между моих ног, и он щипает меня за клитор достаточно сильно, чтобы мое тело напряглось, стремясь скорее получить разрядку.
Он неумолимо подталкивает меня к грани и, когда я срываюсь с нее, его толчки становятся лишь сильнее, пока я не начинаю кричать и извиваться под ним. Он вдруг останавливается и выходит из меня, как будто его что-то ужалило. Я смотрю на него все еще не отошедшим от оргазма взглядом, и он стискивает челюсть, срывает пустой презерватив и начинает одеваться. Он не кончил и буквально сразу же начал натягивать на себя одежду, в то время как я еще даже не успела прийти в себя.
Я сажусь, скрещиваю ноги и складываю руки на груди, когда меня охватывает чувство стыда. Он не хочет находиться здесь. Он не хочет трахать меня. Он делает это только потому, что это его работа, и я вдруг чувствую себя дешевой и грязной. Я все еще хочу его, влечение, которое я всегда к нему испытывала, все также велико, и из-за этого мне невыносимо грустно и тяжело. Конечно, я — всего лишь работа. О чем я только думала? Я не отрываю взгляд от ковра, отказываясь смотреть, как Ксавьер одевается, даже когда он поднимает пиджак с шезлонга рядом со мной. Его пальцы задерживаются на ткани пару секунд, и я чувствую, что он смотрит на меня, но я слишком устала, чтобы посмотреть в ответ. Когда слышу, как дверь спальни с грохотом закрывается, я устало смыкаю веки.