– Ты забавный парень, Ковальски. Я буду вспоминать тебя с любовью, когда буду редактировать рекламные объявления о помощи в интернет-еженедельнике.
Ему было легко забыть, что это была не игра, в которую они играли. Когда она вернется в ЛА, она передаст статью о его жизни Тине Дешанель - женщине, которую его публицист любил называть прыщом на заднице журналистики. Истории в журнале, который она превратила в мощный инструмент, были личными, агрессивными и обычно написаны со скандальным уклоном. И даже если Кэри использует его бывшую проблему с алкоголем, чтобы зацепить читателей, больше не о чём рассказывать.
– Прости, что я не очень интересный парень, – сказал он искренне. – Я сижу за своим столом в течение нескольких часов в день, потом откидываюсь и расслабляюсь. Зависаю с семьей. Таскаю пару тяжестей. Вот и всё.
Она хотела поднять вопрос о Лорен и судебном процессе. Он понял по ее губам, как сильно она хотела указать, что у него был очень интересный скандал в его прошлом, но ей не разрешалось говорить об этом.
Вместо этого она укусила кусок бекона, что превратило ее взгляд в удовлетворение.
– Знаешь, ни одна моя одежда не подойдет мне, когда я вернусь домой.
– Ты не можешь жить только на салате, детка.
Она пожала плечами и сделала глоток кофе.
– Хорошо, давай посмотрим, смогу ли я обойтись одним вопросом. Так как премьера фильма маячит на горизонте, какое участие, если таковое имеется, ты принял в создании сценария, а также в съемках и, несмотря на то, приложил ли ты свою руку к этому, остался ли довольным конечным результатом?
Он рассмеялся и поднял свою кружку с кофе в качестве тоста за неё.
– Такой тонко сформулированный вопрос, так что я спущу тебе это с рук. Совсем немного, никакое, и я его ещё не видел.
Её вилка ударилась о тарелку.
– Прекрати это!
– Прекратить что? Я ответил на вопрос. Или я должен сказать вопросы в множественном числе, так как ты впихнула целых три?
– И что я должна делать с этим?
– Придумай что-нибудь.
– Ты писатель-фантаст, а не я. Не мог бы ты немного уточнить?
Он ненавидел это. Независимо от того, что люди думали, он не избегал публичности из-за какой-то глубокой, темной тайны, которая, он боялся, будет раскрытой, но потому, что он совершенно презирал разговоры о себе или своей работе, или о чём-то ещё, если на то пошло.
– Поскольку ты действительно задала три вопроса, на которые я ответил, если хочешь, чтобы я уточнил, это будет считаться двумя вопросами.
– Это не справедливо. Ты едва ли ответил мне, – она укусила свой бублик, но он ничего не сказал, просто оставил предложение висеть в воздухе. – Ты можете вместить два вопроса в один, но в любом случае ты можешь задать мне только один вопрос взамен.