— Этот браслет нужно отвезти к Алонсо и надеть ему на руку. Передавать его нельзя, я боюсь обмана. Мы с Беллатором уверены, что его чем-то опаивают. И ничего ему передавать не будут.
Роуэн взял браслет.
— «Носи меня, и яд тебе не страшен». — Он печально улыбнулся настоятельнице и добавил: — Перевод мне сообщил Беллатор. Я понял задание. Постараюсь сегодня же надеть его на Алонсо.
Фелиция посмотрела в окно на стремительно темнеющее небо.
— Но уже вечереет. Сегодня до поместья тебе не добраться.
— Ночь не помеха. Я поскачу по главной дороге, по ней вполне можно ехать и в полной темноте. И буду брать лошадей на подставах. Так что к утру я буду в поместье лэрда Патрема. И, надеюсь, смогу проникнуть внутрь через черный ход тайно, иначе мне до Алонсо не добраться. Если уж Сильверу его показали только спящим, то меня дальше холла попросту не пустят. Да и то в лучшем случае.
— Хорошо. Ты лучше меня знаешь, что нужно делать. — Фелиция перекрестила его на дорогу. — Поспеши! И будь осторожен.
Он склонился перед ней в низком поклоне. Выпрямившись, обхватил ее жарким взглядом и стремительно ушел.
Фелиция чуть покраснела и укоризненно покачала головой. Ее беспокоила эта все чаще прорывавшаяся страсть.
К утру, как и предполагал, Роуэн был в поместье лэрда Патрема. Заря только занималась, в поместье царила тишина, только в птичнике горланили петухи, обещая скорый рассвет.
Дом лэрда ничем не отличался от загородных домов аристократов Терминуса. Сложенный из легкого песчаника, он состоял из внушительной главной части и двух боковых флигелей. Роуэн бесшумно обошел снаружи весь немаленький дом, пытаясь определить, где может быть спальня Алонсо. Со слов Беллатора, сказавшего ему, что Сильвера водили к Алонсо в заднюю часть дома, он знал, куда надо идти. Прошел к черному ходу и осмотрелся. Окон здесь было несколько десятков, похожих друг на друга, как близнецы.
Роуэн решил забраться в дом. Осторожно пробрался к кухне, где проще всего было выставить окно. Присмотрелся к низкому широкому окошку, но, едва к нему прикоснулся, рядом распахнулась маленькая неприметная дверца. Роуэн замер, стараясь слиться с серой стеной и радуясь, что на нем привычный черный камзол. Зевающая во весь рот крупная женщина в грубом коричневом платье с корзинкой в руке, не глядя по сторонам, отправилась в птичник за яйцами к завтраку.
Роуэн не мешкая проскочил в незакрытую дверь и, пригнувшись, чтобы быть незаметным, прошел на кухню.
На кухне вовсю топилась большая печь, рассеивая по помещению красноватые блики. Подле нее толклись два препирающихся поваренка в мятых, давно уже не белых, колпаках. Увлеченные своей сварой, стараясь перекричать друг друга, они ничего вокруг себя не замечали.