— Нет, не боюсь. Потому что я не собираюсь садиться на трон. Мне не нравится приказывать.
— Ты считаешь, что просить лучше? — удивленно уточнил брат.
Марти вскинула на него ясный взгляд.
— Я считаю, что вежливость лучше всего.
— Ты великий дипломат, сестренка! — искренне восхитился Беллатор. — Кстати, почему ты не обратилась с мучающим тебя вопросом к отцу?
Марти скептически посмотрела на него.
— Как я могла? По сути, я обвинила бы его в своих неприятностях. Это мелко. К тому же отец видит во мне предавшую его Зинеллу и относится соответственно.
— Ты считаешь, что он переносит на тебя свое отношение к ней? — Беллатору не понравилось это предположение. По сути, сегодня он впервые разглядел в сестре не несмышленого ребенка, как привык, а очень умного человека.
— Я не считаю, я вижу, — грустно кивнула Марти. — Порой он смотрит на меня с таким негодованием, что я теряюсь. Мне хочется сказать ему, что я не Зинелла, но это неприлично.
Беллатор внезапно зевнул, не успев сдержать зевок, все же ночь была бессонной, и сестра проворно поднялась.
— Прости, ты устал, а я мешаю тебе отдыхать.
Она сделала грациозный реверанс и отправилась к себе. Беллатор тоже учтиво поклонился и, зайдя вперед, раскрыл перед нею дверь.
— Я и не думал, что ты так выросла, сестренка. И так поумнела, — сказал он ей на прощанье.
Она кивнула и быстро пробежала мимо, шелестя пышными юбками.
— Марти! — спохватившись, позвал он ее.
Она остановилась, вопросительно повернувшись к нему.
— Сними это ожерелье. В твоем возрасте полагается носить жемчуг. Бриллианты тебе не подходят.
— Хорошо, — со вздохом согласилась Марти. — Я это знаю. Просто это ожерелье подарила мне моя любимая тетушка Фелиция, и оно греет мне сердце.
Она ушла. Беллатор прошел в свой кабинет, вскрыл первое лежащее на кипе документации донесение и принялся читать. Обнаружив, что не может сосредоточиться, отложил его в сторону и сжал виски тонкими сильными пальцами.
Как сказала Марти? Оно греет мне сердце?
Он подошел к тазу, вынул розу. От теплой воды бутон раскрылся и предстал перед ним в полном расцвете своей красоты.
— Вот и этот роскошный цветок греет мое сердце. За все годы своей жизни я не испытывал такого благоговения перед женщиной. Жаль, что я не могу перенестись к Росите прямо сейчас. Завтра тоже. Но уж послезавтра я обязательно отправлюсь к ней. И ничто меня не остановит. — Эти слова прозвучали как клятва.