глазами он выглядит ещё моложе.
— Шериф, — говорит он, встав передо мной по стойке смирно.
Я слегка улыбаюсь ему, чтобы успокоить. Чак всегда такой ну, по крайней мере, когда я рядом. Он
несколько раз отправлял запрос на работу в участок.
— Чак, — киваю я ему головой. — Всё в порядке?
Я всегда спрашиваю об этом, когда прихожу сюда. Я хочу убедиться, что всё в порядке и нет
никаких проблем.
— Всё хорошо, сэр. Только вот... — он замолкает и переминается с ноги на ногу. Я приподнимаю
бровь, провоцируя его продолжать.
— Ничего особенного, сэр, кроме странной записки, которую мы получили сегодня.
Чак копается в ящике стола и протягивает мне скомканный лист бумаги. Я беру его и читаю.
Извините, я взяла немного хлеба и арахисового масла. Надеюсь, однажды я смогу заплатить вам за
это.
Я изучаю записку с минуту. Почерк мягкий и нежный. Думаю, её написала девушка.
— Честно говоря, мы бы даже не заметили, что хлеба и арахисового масла не хватает, если бы не
осталась записка,— продолжает Чак, отвлекая моё внимание от записки.
Я кладу её в задний карман, не желая отдавать записку обратно Чаку.
— Я прослежу за этим, — говорю я ему, не очень беспокоясь о краже еды. Меня беспокоит другое.
То, кому это понадобилось. Мы живём в небольшом городке и у нас не так много бездомных людей в
округе. Так же в городе нет приюта, куда бы они могли обратиться. Возможно, есть одна из городских
церквей, которая помогает им, но я не уверен.
Я киваю Чаку и ухожу к комнате своей мамы.
— Я подал заявку в академию, — бросает Чак, и я, остановившись, оглядываюсь на него через
плечо.
Академия определённо пойдёт ему на пользу. Я знаю, что Чак горит желанием служить в полиции, и
академия сможет показать ему, во что он ввязывается. Если это то, что он действительно хочет, то он
добьётся своего.
— Это очень хорошо, Чак. Держи меня в курсе.
— Да, сэр, — улыбается он мне.
Я ещё раз киваю головой и иду к маме. Подойдя к двери в её комнату, я стучу два раза и берусь за
дверную ручку. Чёрт, как всегда дверь не заперта. Бормоча проклятия, я вхожу в комнату.
— Даже не начинай, Коул, — говорит моя мама, едва я успеваю сделать шаг за порог. Мы всегда с
ней спорим на тему открытой двери. Мама считает, что это безопасно, потому что в доме есть охрана. Я
это понимаю, но просто ненавижу, когда входные двери не заперты.
— Она была заперта, когда я была в постели, но я уже выходила за газетами и не заперла её обратно,
— пожимает она плечами. — Кроме того, кто-то может захотеть присоединиться ко мне на завтрак.
Запах только что приготовленного печенья окружает меня, заставляя заурчать желудок, напоминая