лёгкими поцелуями прокладывает дорожку от моих губ к шее и начинает её нежно покусывать,
продолжая работать пальцами, приближая меня все ближе и ближе к освобождению.
— Коул, — со стоном выдыхаю я.
— Давай, детка, — моё тело дергается, и я выкрикиваю его имя. Дрожь бьёт меня и ноги становятся
совсем слабыми, когда самое интенсивное удовольствие омывает меня. Левая рука Коула удерживает
меня от падения, а правая продолжает ласкать клитор, продлевая моё удовольствие.
Медленно он поворачивает меня к себе спиной и начинает мыть мне волосы. Мы оба ведем себя
тихо. Стон вновь соскальзывает с моих губ, когда он массирует мне голову, вспенивая шампунь. Он
смывает его и наносит кондиционер. Чувство заботы окутывает меня, и я хочу плакать.
Минуту спустя Коул отключает воду и обматывает меня полотенцем. Я поворачиваюсь к нему
лицом и смотрю в его красивые глаза. Его лицо нечитабельно, и я начинаю беспокоиться.
Коул же поднимает меня на руки и несёт к огромной кровати, где откинув покрывало, кладет меня, прежде чем укрыть.
— Я приготовлю тебе что-нибудь поесть, — отворачивается он от меня и идет к комоду. Я, молча, наблюдаю, как он снимает мокрые боксеры, бросая их в корзину, прежде чем вытащить фланелевые
пижамные штаны и надеть их. Я проклинаю их за то, что они закрывают мне вид на его твердую задницу, которую я видела только мгновение. Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Мой взгляд
устремляется на шрам над его плечом, и он бормочет что-то, чего я не слышу. Коул замолкает и входит в
гардеробную. Минуту спустя он возвращается, но уже в чёрной рубашке, которая скрывает его шрамы.
Я хочу кое-что сказать, но, ни одно слово не желает покидать мой рот. Я привыкла к такому.
Обычно меня это не беспокоит, но сейчас совсем наоборот. Я хочу кое-что сказать. Я хочу знать, о чём он
думает.
— Яйца с беконом подойдут? Это всё, что я могу приготовить, не спалив при этом дом дотла, —
пожимает он плечами и его лицо всё так же ничего не выражает.
Я просто киваю ему головой. Коул секунду смотрит на меня и, вздохнув, быстро покидает спальню.
Когда он исчезает, пустота, к которой я давно уже привыкла, поселяется внутри меня. Одиночество, которое незаметно для меня исчезло с тех пор, как я проснулась в доме Коула, наваливается на меня.
Я встаю с кровати и использую полотенце, чтобы высушить волосы. Потом иду к шкафу, чтобы
найти рубашку, которую смогу носить. Я нахожу серую рубашку с надписью «армия» и надеваю её. Она
настолько длинная, что как хорошее платье доходит почти до колен.
Нарядившись, я выхожу из комнаты и иду по коридору в поисках кухни. Я слышу голос Коула и