Сирил мерил шагами каюту, которую ему предстояло делить с сыном до возвращения на Ямайку. Он выглядел хорошо, разве что его каштановые волосы поседели у висков. Если ему и пришлось в тюрьме нелегко, за эти несколько месяцев он вполне оправился. Но на его лице читалось беспокойство, поэтому Дэймон спросил:
– Ты думал, тебе придется вернуться в тюрьму?
– Мы приплыли туда, где она расположена.
– Только для того, чтобы обелить твою репутацию. Ты совершенно свободен, отец, можешь не волноваться. Мы возвращаемся на Ямайку. Твоя плантация продана, но я перед возвращением в Англию куплю тебе другую.
– Ты не останешься? Ты узнал правду? – спросил Сирил.
– Какую правду? – нахмурился Дэймон.
Отец нервно сжал руки. Он выдержал столь длинную паузу, что Дэймон уже подумал, что он не ответит на этот вопрос. Но затем Сирил промолвил:
– То, что… что я был игроком. И слишком много пил после того, как ты уехал. Так что я мог только проигрывать. Я понимаю все это теперь и больше не попадусь в такую ловушку.
Дэймон все еще хмурился. Он слабо помнил, чтобы отец пил до того, как он отбыл учиться, и даже до того, как их покинула мать. К тому же большинство мужчин в его окружении пили в той или иной степени. Во всяком случае, это никак не мешало Сирилу управлять плантацией. Дэймон припоминал глухие отзвуки каких-то родительских споров о деньгах. Может быть, Мэлори прав, и Сирил уже тогда был игроком. Что, если он опять возьмется за старое?
– Может быть, ты вернешься в Англию со мной? – предложил Дэймон. – Имение Ривзов теперь мое. И ты можешь жить в нем сколько угодно. Тебе никогда не придется работать.
Сирил криво улыбнулся.
– Праздность – мать пороков, а я в душе – фермер. Работа на своей земле или чужой для меня – удовольствие. Меня знают на Ямайке как хорошего плантатора, а в Англии… нет, я не собираюсь туда возвращаться.
– Все же поразмышляй как следует, прежде чем решить окончательно.
– Не думай, что я не благодарен тебе, Дэймон. Ты стал достойным человеком, сын! Ты образован, ты говоришь, как настоящий лорд! Ты представить не можешь, как для меня важно то, что ты поставил на карту все – свое имя, репутацию, жизнь, – чтобы вытащить меня из тюрьмы. Я так горжусь тобой!
В его глазах появились слезы, и Дэймон обнял отца.
– Ты был хорошим отцом!
– Да, – продолжил Сирил, – после стольких лет я полюбил Ямайку, и у меня там друзья… даже женщина, на которой я теперь могу жениться, потому что уже не так жалок, как прежде.
– Но мать, возможно, жива! – возразил Дэймон.
– Не для меня, – вдруг резко ответил Сирил, но потом смягчился, – я любил тебя с первого мгновения твоей жизни и ее за то, что она подарила мне тебя. Я всегда буду любить тебя. Но я понимаю, что теперь у тебя своя жизнь и нас будет разделять океан. Я не совершу прежних ошибок и не упущу новый шанс на хорошую жизнь, который ты мне предоставил. Клянусь!