Она схватила розовую и вернулась к кушетке. Жак бросила рубашку на кушетку и повернулась к ублюдку. Ничего трудного тут нет, и беспокоиться нечего. Кстати, она ведь может сделать этот процесс мучительным для него, так что он еще пожалеет об этом.
Сначала девушка вывернула карманы, потом расстегнула застежку, и тяжелая от воды юбка упала на пол. Тонкая влажная нижняя юбка прилипла к ее ногам, так что Жак пришлось наклониться, чтобы стянуть ее. Она бросила взгляд на ублюдка, чтобы убедиться, что он следит за каждым ее движением. Он следил, и весьма напряженно. Чтобы лучше ее видеть, он даже приподнялся на кровати и теперь полулежал, опершись на правый локоть. Одеяло сползло и открыло его не обернутую повязкой грудь. У него была чертовски широкая и красивая грудь… пожалуй, он открыл ее слишком сильно. Подумать только, ведь под одеялом он голый!
Так что теперь Жаклин чувствовала некоторый дискомфорт, но не из-за того, что делала сама. Оставшись в одних панталончиках с кружевными оборками и блузке, она повернулась к ублюдку сперва одним боком, потом другим. В отличие от мужской рубашки, спускавшейся до колен, ее блуза едва прикрывала бедра. Девушка отстегнула кожаные ножны, пристегнутые поверх панталончиков, чтобы они не натирали кожу. Теперь, когда кинжал у нее отняли, в ножнах не было нужды. Она попыталась сердито откинуть их в сторону ногой, но нога запуталась в груде мокрой одежды, и пнуть не получилось.
Прежде чем начать расстегивать блузку, Жак посмотрела ублюдку прямо в глаза. Движения ее пальцев замедлились – не нарочно, а просто потому, что она была поглощена тем, что читала в его взгляде. Она уже как-то раз видела это выражение, когда у нее обнажились лодыжки. Тогда Жак была слишком взбешена, чтобы подумать о том, какую пользу она может из этого извлечь. Например, можно подобраться к нему поближе без особенной борьбы. Пока еще Жаклин не была убеждена, что это возможно, вопрос был спорный, но все же ей было приятно сознавать, что она может ослепить его, хотя бы и на короткое время.
Жак расстегнула и сняла блузку и повернулась вокруг своей оси, чтобы ублюдок мог убедиться, что она ничего не прячет за спиной или под рубашкой.
– Как ты считаешь, ты уже достаточно меня смутил?
– Я так полагал, – поднял он бровь, – но ты меня снова удивила. Похоже, тебя этот процесс нисколько не смущает. Неужели ты в самом деле леди?
– О, я же дочь своего отца, – цинично бросила девушка, – а уж ему, как тебе известно, приходилось бывать в шкуре самого отпетого негодяя.
– Не мечтаешь ли и ты о таких подвигах?