Ольга проследила за ней взглядом, ощущая грусть — и разочарование. Она думала, что Вали, освободивший когда-то ее и сделавший рабов принца Владимира равными, освободит и своих рабов, но теперь, видя, как мало он или Бренна обращали на это внимания, чувствовала себя уязвленной.
Вали отпил из чашки и приподнял бровь, глядя на Ольгу.
— Ты хмуришься, мой друг, — сказал он, отбрасывая через плечо длинную косу.
— Брена была рабыней. Она вся в шрамах от ошейника и цепей. Почему ты держишь рабов?
Теперь нахмурился уже Вали.
— С Холмфрид все иначе.
— Ты знаешь ее имя?
— Конечно, я знаю ее имя. Она служит мне.
— Почему с ней все иначе? Бренна тоже служила ярлу.
Ольга видела, что Вали начинает раздражаться, но пытается это скрыть. Ответил он спокойно.
— Холмфрид родилась такой.
— Каждый из нас родился таким, какой есть.
Теперь его раздражение прорвалось, и голос стал напряженным.
— И она родилась рабыней. Ее мать и отец были рабами. И их родители. Здешние рабы либо родились такими, либо были захвачены в плен во время набегов. Таков, как ты всегда говоришь, ход вещей.
Захвачены в плен или украдены из своих домов. Для Вали и его людей не было разницы.
Ольга покачала головой.
— Это не ход вещей. Это только люди. Плохие или хорошие.
Если то, что она отреклась от своего же собственного кредо, удивило его, он этого не показал.
— И я плохой, потому что позволяю всему идти своим чередом?
— Ты не хороший, — говорить так с облеченным властью человеком было опасно, но Ольга сейчас говорила не с ярлом Карлсы, а со своим другом.
Вали приподнял бровь, удивляясь ее настойчивости, и снова нахмурился, теперь еще сильнее.
— Рабы здесь живут хорошо. Они жили хорошо во времена Снорри, ничего не изменилось и при мне. Они работают не больше, чем везде. У них есть еда и кров, друзья и семьи.
— Но они не свободны. У них нет права выбора.
— А у тебя оно было? Когда ты была свободной? Когда принц отнимал у тебя все, что ты заработала, и оставлял голодать?
— Я была свободна, когда жила в замке. С тобой и Бренной, и… — Ольга замерла, не произнеся еще одного имени, и опустила голову.
Вали положил руку ей на щеку и заставил посмотреть на него. Выражение его лица смягчилось.
— Ты и сейчас свободна. И всегда будешь, — глядя на нее задумчивым взглядом, он добавил: — Не так-то легко освободить сразу всех людей. И я не принц, который может запросто решать такие вещи. Я поговорю с Бренной и Ормом. Может, есть какое-то решение.
Вали поцеловал Ольгу в щеку и поднялся. Кивнув ей, он направился в сторону покоев Бренны.
И Ольге подумалось, что ярл Карлсы может быть тем, кто не поддастся разрушительному влиянию власти.