Кажется, я впервые за три прошлые жизни выспалась. После таких испытаний спокойный отдых многого стоит. Перевернулась на бок. Криит спал, лежа на спине. На голове нет золотого обруча, а на руках браслетов. Дыхание ровное, что едва можно уловить. Я не шевелилась, потому что не хотела его пробуждения. Лучше бы он вообще никогда не просыпался…
— Ну, что смотришь? — он даже глаз не открыл, а я дернулась от неожиданности. — В палатке есть ножи, неужели еще не нашла? Или собираешься душить голыми руками?
И дыхание все такое же ровное. Я успокоилась и положила голову обратно. Ответила тихо:
— Я убила пятнадцать воинов из твоего народа, но на пятнадцатом мой путь оборвался. Поэтому нет, я не думала о том, как тебя убить. Но почему ты оставил меня здесь, если ждал этого?
— Если меня убьет женщина, да еще и во сне, то и мой путь можно считать оборванным, — он улыбнулся и только после открыл глаза, посмотрел на меня. — Пятнадцать воинов? Врешь?
Мы лежали рядом и смотрели друг на друга, говорили тихо. В таком спокойном тоне не ожидаешь угроз. И потому Криит сейчас не пугал.
— Вру, сын вождя. Возможно, просто об этом мечтала.
— Тогда зачем смотрела на меня? — он вернулся к прежней теме. — Пытаешься привыкнуть ко мне, раз другого выбора нет?
— Нет. Я думала… думала о том, может ли глава насильников и убийц сам не быть насильником и убийцей?
— Не может, — он прищурился и будто пригляделся к моим губам. — Я хуже их всех вместе взятых, потому что… неважно. Что у тебя во рту?
Я немного приоткрыла рот, высунула язык и показала ему жемчужину, которую еще сама не имела возможности рассмотреть. Пояснила, как могла:
— Это знак вечного служения богине добрых духов. Я была жрицей.
— Интересно, — он приподнялся на локте и навис надо мной. Я оставалась обнаженной, поэтому прижала рукой покрывало к груди, даря себе чувство мнимой защищенности. — Покажи еще раз.
Пришлось открыть рот. Не буду же я спорить из-за такой ерунды. Его глаза будто потемнели, когда он наклонился ниже, разглядывая.
— Что-то подобное делают у нас только шаманы. Ты шаманка, Тали?
— Нет, сын вождя. Это просто знак служения.
— Но если бы была, все равно бы не призналась? — его глаза смеялись, но ощущение веселья промелькнуло только на миг. — Это синий жемчуг, но мелкий и гладкий. Покажи снова.
Кажется, я понимала, почему его дыхание становится тяжелее, но не связывала это осознанно с возникшей близостью. Но когда я приоткрыла губы, он наклонился еще сильнее и коснулся кончиком своего языка моего. Мне даже отшатнуться было некуда, поэтому я только дернулась и сцепила зубы.