— Конечно, конечно, дорогая, — мужчина с другого конца стола на нее даже не взглянул и к графину не потянулся. — Так что, ваше величество, может, все же рискнуть с ультиматумом?
Император размышлял, подперев рукой подбородок:
— Верховный вождь скорее будет наблюдать, как с его сына сдирают кожу, но на сделку не пойдет. Так что не знаю, генерал. Честное слово, пока не знаю.
— Но воительница Даара отчасти права, — сказал другой, который тоже присутствовал при первом разговоре, но тогда молчал. — Пусть у них всего три тысячи воинов, но каждый из них вырос в битве. Я уверен, что плохой мир в этом случае лучше доброй ссоры.
— Ты мудр, советник, — посмотрел на него император. — Но хватит ли твоей мудрости для идеи, как сейчас, из этой самой точки, прийти к миру?
— Не знаю… Посадить сына вождя за этот же стол и говорить с ним, говорить, пока и он не придет к той же мысли.
— Абсурд! — закричал другой. — Он ведь сын вождя!
— Но великая Даара сидит сейчас тут. Она не стала нам другом, но уже и не враг. Можно хотя бы попытаться…
Один из генералов глянул на меня и вскочил на ноги:
— Сейчас надо решать! Если войну мы не остановим, то благодаря новым сведениям знаем, что основные силы придут позже. Предлагаю разгромить для начала лагерь на берегу, хоть немного облегчить себе задачу!
— Сядьте, генерал, и тон сбавьте, — спокойно сказал император. — На берегу у нас нет шансов. Там ведь вообще никаких укреплений.
Тот вмиг успокоился и рухнул обратно на стул, заговорил тише:
— Тогда разгромить лагерь и отойти в первый крупный город на пути бесов?
— Возможно, это лучший план, — кивнул советник. — Но не зря ли мы делаем ставку на укрепления. У них ведь шаманы!
— Вот потому я до сих пор и не знаю, что делать, — ответил ему император.
— А может, хотя бы за трапезой не будем говорить о делах? — взвизгнуло у него под боком. — Кому вина, бравые мужчины?
Похоже, самого императора она не раздражала вовсе. Он смотрел на нее с мягкой улыбкой. А когда смотрел на меня — то глаза едва заметно прищуривались. В таком взгляде нет легкого веселья, но много другого, непонятного. И поймав мой, вдруг сказал:
— А ты что думаешь, великая Даара.
— Думаю, что сначала надо рассмотреть возможности достижения мира. Если вы разгромите лагерь, то потом уже ничего не остановите. Заберете сотни жизней, положите там же сотни своих. Но после для разговоров места не останется.
Глаза сощурились еще сильнее:
— И ты уверена, что четвертый сын вождя может хоть что-то изменить?
— Не уверена, — я не могла соврать. — Но я бы рискнула.
— Тогда мы потеряем время! — снова взметнулся вверх генерал и тут же осел обратно под взглядами остальных.