— И не стыдно? — нравоучительно поинтересовался Дэм.
— Слушай, а почему тебе так Ванька нравится?
— Ну, он очень светлый человек. Да и на тебя положительно влияет.
Я хмыкнула. Ага, знал бы он, как положительно мы прогуливали уроки, чтобы пообщаться.
— А еще, — продолжил он, — он может защитить тебя от самой себя. Поддерживая лучшее в тебе, ему удается искоренить худшее. При этом не ведя беседы о морали и нравственности. Он сильная личность, на которую можно опереться. Вы как брат с сестрой, словно связаны. Это видно на уровне душ.
— На уровне душ?
— Каждое существо, будь то Воин Духа или ведьма могут видеть души человека. Какую-то едва уловимую судьбу. Так вот, вы с Ванькой связаны, как брат с сестрой и эта связь пройдет с вами сквозь годы, — на мгновение задумавшись, ответил он.
— Дэм, а ты на самом деле милый, — усмехнулась я.
— О, женщины… Имя вам коварство… — Дэм закатил глаза. — То вы плачете, то веселитесь. Буквально пять минут назад ты намеренно выводила меня из себя, а теперь говоришь, что я милый. Мне иногда кажется, что вы какой-то отдельный клан, высланный специально для того, чтоб поработить мужчин. Причем у многих даже получается.
— На самом деле, все мы лапочки, — я быстро и наивно похлопала ресницами, как всемирно известная Мэрилин Монро.
— У тебя нервный тик? — неожиданно спросил он, отводя взгляд от моего лица.
— Ты умрешь холостяком, — громко засмеялась я. — Либо станешь геем. Женщины ему не угодили… Ты же уже старичок. Откуда твои шовинистские наклонности?
— Ничего я не старичок. И ничего не шовинист. В женщинах есть и свои плюсы…
— В женщинах есть свои плюсы… — весело передразнила. — Говоришь, как старый, убежденный в своей правоте холостяк.
— А что не так?
— В формулировке.
— Объясни.
Я подошла к стойке с книгами и достала одну из самых больших. На эту поистине удивительную вещь я наткнулась буквально вчера. Особенность книги заключалась в том, что в ней были собраны копии всех великих картин разных времен и народов. При этом внешне фолиант имел небольшой размер и вес.
— Садись… — я указала Дэму на кресло и водрузила перед ним книгу на нужной странице.
— Я думаю, что эта женщина в представлении не нуждается. Но все же. Мона Лиза, она же Джоконда, она же Лиза Герардини — супруга торговца шелком из Флоренции. Так вот, как ты думаешь, почему портрет этой, вроде бы самой обычной, по тем меркам, женщины стал так популярен? Когда картину привезли в Москву, люди стояли в долгих очередях, чтобы посмотреть на нее хотя бы одним глазком. И сама Фаина Раневская однажды сказала, что эта женщина может сама выбирать, на кого производить впечатление. А Грюйе говорил, что скоро уж четыре столетия, как Мона Лиза лишает здравого рассудка всех, кто, вдоволь насмотревшись, начинает толковать о ней. Почему?