Тут Лекси резко затормозила, так как едва не врезалась в Алана. Тот встал на краю дорожки.
— Смотри, — прошептал, отходя в сторону и чуть подталкивая Лекси вперед.
Она увидела довольно невысокий куст. Словно охваченный фиолетово-синим пламенем. Лекси моргнула и поняла, что просто он цветет. Мелкие цветы — синие и бледно-фиолетовые — усыпали все растение.
— Это что?
— Куст Куринджи. Расцветает раз в двенадцать лет. Причем цикл настолько четкий, что что коренные племена Палиян отслеживают по нем возраст.
Лекси зачарованно посмотрела на растение, которое было более организованным, чем она сама.
Ну да, симпатично. Но, наверное, большую необычность придавало именно редкое цветение.
Интересно, почему раз в двенадцать лет? В голове завертелось что-то про космос, остатки древней цивилизации. Затем воображение, наоборот, скакнуло куда-то к легендам, древнему зову. Все это привычным ярким вихрем завертелось в голове.
Да! Кажется, она нащупала еще одну мысль для текущего романа.
— Тебе нравится? — услышала она шепот совсем рядом с собой, дернулась от неожиданности и поняла, что Алан придерживает ее за плечи. Его дыхание обдало щеку, спина заледенела, несмотря на более чем жаркую атмосферу.
— Нормально, — пробормотала Лекси, стараясь освободиться. Тщетно.
— Пока куст не зацветет, — продолжал нашептывать Алан, — он довольно невзрачный. А сейчас смотри какая красота. Двенадцать лет он копит силы, чтобы затем удивить всех. Знаешь, порой из внешне некрасивых вещей рождается вот такое.
— А если не рождается?
Пальцы на плечах шевельнулись, словно попытались подарить короткую ласку.
— Если может родиться, но не рождается, то все, скорее всего, закончится плохо. А порой приходится помочь родится. Пусть даже на первый взгляд нехорошими методами.
«Если не хочешь остаться здесь ради себя, то останься ради друзей. Иначе им придется…плохо», — вспомнила она слова Алана. Ну да, весьма тонкие намеки. Кого она готова принести в жертву? Шейлу? Эшли? Криса?
Кого?
«Не зли его», — опять всплыли слова Хантера.
А если разозлиться, то тогда действительно пострадают ее друзья? Он не блефует? Не зря же и сейчас весьма красиво намекнул.
Лекси лишь внутренне всхлипнула, когда ее развернули к себе. И буквально заставили поцелуем разжать губы.
Первый порыв — влепить пощечину — не прошел. Лекси словно сжали в стальных тисках, ни пошевельнуться, ни вывернуться. Второй порыв — изобразить тошноту или обморок — также оказался в пролете. Лекси не умела притворяться настолько хорошо. Зато она отлично изображала равнодушие при необходимости.