Девушка, ухаживавшая за коровами, поведала, как на её глазах человек, который преспокойно шёл впереди, внезапно упал и, застыв в неестественной позе, так и остался лежать на покрытой снегом земле — он был мёртв, что не составляло труда понять даже по его внешнему виду. Скорее всего, у него случилась внезапная остановка сердца, вот только не по медицинским причинам, а очевидно, в результате чего-то неожиданного, не поддающемуся законам логики и разумным объяснениям.
Рассказывая эту историю, работница дрожала всем телом, с трудом сдерживая слёзы — она, ранее не встречавшаяся ни с чем подобным, находилась в панике. Ведь раньше девушка не верила в мистику, считая её обыкновенным методом манипуляции над людскими разумами, но теперь всё изменилось, всё переиначилось на другой лад, и даже мировоззрение одинокой нищенки, по некоторым причинам вынужденной ухаживать за коровами, обрело другие краски.
Ей, видимо, как и Эмме, не было известно о той странной организации, что нещадно рушила весь мир год назад. По этой причине страх её был сильнее, страх затуманивал ей разум, искажал видения, заставляя несчастную то лепетать, словно малое дитя, то срываться на истерический, полный ужаса шёпот.
Девушка стояла неподалёку от клеток, в которых возилась Эмма, и периодически бросала опасливый взгляд на свиней, безусловно, не имевших никакого отношения к тем леденящим событиям. Но для этой работницы, повергнутой в паническое состояние, неминуемую опасность теперь представляло абсолютно всё, начиная от людей, окружавших её со всех сторон, и заканчивая разномастной живностью, которую разводил богатый фермер. Она словно сходила с ума. Она, уже не способная думать о чём-либо ещё, будто жила этими мыслями, возвышала их.
Закончив свой ужасающий рассказ, работница немного постояла на месте в молчании, а затем под звук бурных восклицаний рухнула наземь, распластавшись в неестественной позе. К ней тут же со всех сторон сбежались люди, тесно обступили её, сомкнулись в круг. Никто не мог понять, жива она или нет — паника, леденящей волной накатившая на разумы каждого, набирала обороты, а значит, разобрать что-либо представлялось крайне трудным, а может, и вовсе невероятным.
Но Эмма, не ставшая вступать в ряды переполошившихся, сохраняла спокойствие. Пока все кричали, метались, суетились, целенаправленно пытаясь выяснить причину внезапного падения работницы, Колдвелл покорно выполнила свои обязанности, которых, как и всегда, было немало. Равнодушие снова одолело девушку, и разрушить его в тот момент не могло ничто: ни всеобщая паника, ни высокая вероятность её же гибели в один из ближайших моментов.