Я внимательно выслушала Макса и мимолётно взглянула в окно, через которое все ещё отчетливо виднелись кружившие в отяжелевшем воздухе птичьи силуэты. Сделала глубокий вдох, стараясь набрать в лёгкие побольше воздуха. Может, ещё не поздно куда-нибудь сбежать, укрыться в безопасном местечке, спрятаться в тёпленький уголок и сидеть там, словно ребёнок, пока опасность сама не минует, отступив в небытие? Может, не нужна эта абсурдная битва, этот неэстетичный грязный пистолет, трясшийся в моих холодных руках, это укрытие, на деле являвшееся чем-то вроде штаб-квартиры демонологов?
Впрочем, нет. Отступать поздно. Куда бы мы ни пошли, что бы мы ни делали, нас все равно бы настигли птицы, которым откровенно плевать на человеческие чувства и проблемы. Ситуация с каждой секундой становилась все более безвыходной, а значит, единственное, что оставалось, — действовать. Как можно скорее.
По просьбе Ани я осторожно прокралась в комнату мамы, с мутным ужасом в глазах продолжавшей молитвы. Она сидела за ясеневым письменным столом, заваленным журналами, в упор глядя на старую, чуть выцветшую икону, и лепетала святые слова. Увидев меня, мама нервно вздрогнула; пошатнувшись, чуть не упала со стула. Во взгляде её, наспех кинутом в мою сторону, ясно прочитался укор: ей явно не понравилось, что её отчаянную, искреннюю молитву прервали.
— Мама, — робко прошептала я, приблизившись к матери, упорно не выпускавшей из рук икону. — Мы идём помогать людям в… сражении с голубями. — Я нервно кашлянула, осознав, какую околёсицу смолола.
— Что?! — мама снова дернулась, в ужасе уставившись на меня. Бледность на её лице проступила заметней.
Сделав над собой нешуточное усилие, я повторила злосчастные слова, в конце добавив, чтобы мать оставалась дома, высовываясь из его стен только в крайнем случае.
Удивительно, но она даже не стала особо противиться. Лишь бросила несколько невнятных фраз и, осознав их бессмысленность, согласилась.
Издав протяжный вздох, я покинула комнату, при этом стараясь ни о чем не думать. Мама же, оставшаяся в одиночестве, похоже, вновь принялась за свои наивные молитвы.
Мы с Аней и Максом поспешно схватили оружие, выметнулись из дома, промчались по тихому подъезду, распахнули входную дверь и, вдохнув накалившийся спертый воздух, выскочили на улицу.
Опустевшая площадка со взрытым отсыревшим песком, клумбы, усеянные завядшими цветами, и пустые, абсолютно пустые, безлюдные дорожки предстали нашим глазам. Не было ни машин, что всегда нарушали наше спокойствие протяжными гудками, ни людей, ни бездомных животных — только огромные, пылающие клокочущим огнём птицы вздымали свои крылья среди выжженных небесных полей, наполняя обитель света нескончаемым мраком.