Так вот прошло несколько дней, и наступил день сегодняшний, второй на этой неделе и первый в новом месяце, в феврале. По-старорусски февраль назывался студень, а по-новому его надо бы назвать ляпень, иначе непонятно получается.
Под конец рабочего дня Маринка, как это уже стало для нас традицией, предложила поехать ко мне домой в прежнем составе. Это значит я, она и Виктор. Я не возражала. Виктор – тем более, да его никто и не спрашивал. Сам же он от отсутствия живой работы стал еще более незаметным и, приходя ко мне в квартиру, тихо уединялся в гостиной, тихо садился перед телевизором и тихо смотрел все новостные программы про события в Чечне.
Мы же с Маринкой запирались на кухне и отрабатывали навыки владения родной речью, то есть зацеплялись языками и болтали без перерыва до полуночи и даже позже, если желание было. Обычно оно находилось.
Кофе улетал банками, сигареты – блоками, темы разговоров исчерпывались полностью. Иногда меня даже начинала мучить кошмарная мысль: а ну если обсудим все, что тогда? Молчать, что ли, как Виктор? Но уже в следующую секунду я отмахивалась от этого наваждения с негодованием: Маринка умела быть неисчерпаемой, а когда казалось, что и говорить-то уже не о чем, она, без тени сомнения, начинала все сначала, и оказывалось, что мы таки не все обсудили!
Все было бы хорошо, но от скуки или от какого другого столь же неприличного чувства Маринка принялась обсасывать идею о моем замужестве. Даже нет, не так. О замужестве, по ее определению, мне было еще рано думать. Маринка решила теоретически преподать мне важнейший в жизни предмет: охоту на двуногого зверя, которого она обозначила как «мужик вульгарис».
– Это же просто, как бублик, – покачивая синхронно головой в чалме, рукой с сигаретой и ногой в моей тапочке, вещала Маринка, и по ее горящим глазкам было видно, что, пожалуй, эта тема для нее самая что ни на есть привлекательная, – это проще, чем кофе варить, хоть ты до сих пор и этому научиться никак не можешь, – стараясь, по возможности, беречь мои чувства, объясняла она.
– Я кофе не варю, потому что мне этого не нужно. А вот как только уволю тебя к чертовой матери, то и запросто научусь, – терпеливо поддерживала я разговор, только чтобы ей было интересно.
– Да-да, да-да, – делала вид, что соглашается, Маринка, – ну а охота на «вульгариса» посложнее будет, но под моим чутким руководством, да с твоими способностями ты кое-что начнешь понимать…
– … уже годам к пятидесяти, да и то чуть-чуть, – проявила я сообразительность, перенапряглась от этого и зевнула, – Виктор у нас, наверное, совсем заскучал. Бросили мы его перед «ящиком»…