Маринка, избравшая на сегодня себе такой странный псевдоним, как «Папа Карел», звучно шлепая и шаркая тапочками, помчалась за мной.
– Какие мужики? Где? – кричала она
– На улице остались, один должен все еще лежать, – не оборачиваясь, равнодушно произнесла я, – сказать его координаты?
Моя гостья, сняв плащ, старательно расчесывала перед зеркалом волосы. По ней было видно, что она совсем растерялась, не зная, как себя вести и куда идти.
Я подала ей полотенца:
– Если хотите, можете остаться ночевать у меня. Не хотите – все равно, наверное, вам придется идти в ванную.
– Спасибо, – тихо ответила она и, искоса взглянув на возникшую в дверях гостиной Маринку, пробормотала: – Здравствуйте, – после чего скрылась в ванной комнате.
– Здрасьте, – проговорила Маринка закрытой двери и повернулась ко мне, собираясь задать очевидный вопрос.
– Понятия не имею, – ответила я, опередив ее, и пошла на кухню.
Угадайте, что сделала Маринка?
Правильно: пошла за мной и уже через пять минут вытрясла из меня все новости.
Ей, кстати, и стараться не пришлось вытрясывать: я предпочла расколоться на информацию добровольно и со всеми подробностями. Опыт научил меня, что это самый экономичный метод общения с ней.
– Дела, – протянула Маринка, потягивая свежесваренный кофеек и прислушиваясь к плескам воды, доносившимся из ванной комнаты, – попытка изнасилования, яснее ясного… ну и дураки же все мужики!
Я бросила осторожный взгляд на Виктора, читавшего журнал «Солдат удачи», – он его принес с собой.
Виктор не обратил внимания на Маринкины слова, но я посчитала необходимым ради приличия немного повозражать. Но не очень активно, чтобы Маринка не подумала, не дай бог, что я против ее тезиса.
– Вовсе и не все, и не совсем даже дураки, – произнесла я неуверенным тоном.
– Все-все! – рубанула воздух Маринка. – Любое чучело вымой, одень в костюм с галстуком, дай ему, гаду, в руку даже самый дешевый букетик цветов…
– …а в другую руку коробку конфет и бутылку «Катнари», – подхватила я.
– Именно! – величаво кивнув, согласилась со мной Маринка. – И шансы его из самых нулевых поднимаются сразу же до весьма приличных.
Маринка затуманенным взглядом посмотрела в темное окно, отодвинув немного штору.
– Как женщина, бесконечно уязвленная отсутствием личной жизни, – с надрывом произнесла она, и я даже рот приоткрыла, услышав такое неожиданное признание. А кто же тогда я после всего этого, скажите, пожалуйста?! – Так вот, несмотря на такую невезуху, – Маринка, поболтав ложечкой в чашке, положила ее на край блюдца, – я все равно убеждена и верю, что ни одна из нас не представляет из себя эксклюзивную замкнутую систему, сделанную на заказ и в единственном экземпляре!