- Ну! - не выдержала я. Пребывая в неописуемом смятении, даже не представляла, как себя с ним вести. Злиться? Радоваться? Прогнать? Обнять? А ведь еще вчера хотела поздравлять с помолвкой.
- На телефон не отвечаешь, - констатировал Дима.
- Я сменила номер, - ответила без каких-либо угрызений совести.
- Я знаю новый, - огорошил он. - На него тоже не отвечаешь.
Сжав губы, чтобы скрыть нервную улыбку, я покачала головой. Нос и глаза защипало, но я боролась со слезами из всех сил.
- Ты следил за мной? - шепнула я.
Рогозин в ответ фыркнул и облокотился на спинку, приняв более расслабленную позу.
- Спрашиваю еще раз, что ты здесь делаешь?
Он смел что-то требовать! После всего, через что заставил меня пройти. И он таки следил. Возможно, даже камеры засунул в мою квартиру. Примчался вот, только понял, что мне нездоровится. Это злило и одновременно поражало. В то время, как я сходила с ума (и он наблюдал за этим), как ревела ночами, валялась по полу и ругала его последними словами, он спокойно наблюдал за мной. Я пыталась оградиться от него максимально, считала, что переживала самое жуткое в своей жизни расставание, но у Димы был свой собственный сценарий.
- Мы же договорились, что ты оставляешь меня в покое, - я постаралась говорить как можно спокойнее, пытаясь держать лицо, как и он. На самом же деле мне хотелось броситься на Рогозина с кулаками и наорать.
- Я так и делал, черт возьми, - вдруг процедил Дима. От его спокойствия остались лишь отголоски, глаза же метали молнии. - Но теперь тебе плохо, и хрен тебе, а не покой. Почему ты здесь, Юля?
Я охнула от поразительного заявления. То есть, он утверждал, что не давал о себе знать все это время, потому что я его вынудила? Ну да! Как удобно-то!
- Ты же умный у нас, - с вызовом произнесла я. - И сам уже, поди, догадался. Жду доктора, чтобы узнать, беременна я или нет. Тебе здесь быть не обязательно. Вовсе не факт, что ребенок твой.
Конечно, я врала. Только его он и мог быть. Мои мысли были всецело заняты этим мужчиной. Дима, Дима, Димочка - он был со мной повсюду, каждую секунду.
Рогозин, испепеляя меня взглядом, подался чуть вперед и громко, чтобы даже Илона услышала, заявила:
- Факт!
Я едва не зарычала от раздражения. Да кем он себя возомнил? Настолько уверен в себе, что даже не предполагает, что я могла отвлечься на кого-то еще? Нет! Конечно, нет. Ведь он прекрасно знал о моих страданиях.
И ничего. Не. Делал.
- И что? - в тон ему спросила я, будто нарывалась на ссору. Сейчас я была готова ко всему. Даже противостоять самому Рогозину. - Какая тебе разница? У тебя невеста тоже, между прочем, осемененная. К ней иди!