Считаю не излишнимъ замѣтить еще то, что Николай Давыдовъ входилъ въ комнату, гдѣ сидѣлъ Каулинъ, и видѣлъ, что съ нимъ были купцы Семенъ Архиповичъ Зиминъ и Иванъ Петровичъ Колосовъ, а я знаю, что былъ и четвертый, теперь мнѣ неизвѣстный, удалившійся до входа еще Николая Давыдова. Кромѣ этихъ лидъ, само собою разумѣется, изъ половыхъ кто — нибудь прислуживалъ Каулину, и если не постоянно, то временно былъ въ занятой имъ комнатѣ.
Въ виду всего сказаннаго, не желая притомъ основывать обвиненіе на однѣхъ уликахъ, я просилъ спросить извощика, швейцара и половыхъ, въ чемъ слѣдовало, по обстоятельствамъ дѣла, оставляя г. Доброхотову ссылку на собесѣдниковъ Каулина, но судья не исполнилъ и даже не записалъ моей просьбы о томъ, а г. Доброхотовъ ограничился простыми отрицаніями. Не знаю, кому какъ покажется это, а я. въ душевной простотѣ моей, вижу новую, еще болѣе сильную улику противъ Каулина въ томъ, что онъ, будучи въ трактирѣ, гдѣ со входа и до выхода его окружали половые и знакомые, не выставилъ однако никого изъ нихъ въ свидѣтели для своего оправданія, между тѣмъ законъ (ст. 92 уст. уг. суд.) именно обязывалъ его къ этому. Ничто не мѣшаетъ и теперь воспользоваться правомъ, предоставленнымъ ему 159 и 160 ст. того же устава, по крайней мѣрѣ, я прошу съѣздъ мировыхъ судей вызвать и спросить Зимина, Колосова и извощика, хотя бы въ защиту Каулина, противъ будто бы напрасно взводимаго на него обвиненія.
Доброхотовъ. Я позволю себѣ сказать нѣсколько словъ по поводу заявленія г. Михайлова о спросѣ свидѣтелей. Во 1‑хъ, я не нахожу особенной неясности въ показаніяхъ горничной о числахъ мѣсяца, въ которыя пріѣзжала Константинова къ Пуговкинымъ. Дѣло въ томъ, что горничная показывала, что она говорила въ первый, во второй и въ третій день пріѣзда Константиновой, при этомъ она не указала на числа и не говорила, чтобы эти дни непосредственно слѣдовали другъ за другомъ. Стало быть, здѣсь вовсе нѣтъ противорѣчія, и потому не имѣется существенной надобности въ передопросѣ горничной. Затѣмъ нѣтъ надобности и въ спросѣ извощика. Г. Михайловъ находитъ нужнымъ спросить извощика для того, чтобы доказать, что Константинова наняла его отъ Московскаго трактира. Но подтвержденіе этого обстоятельства было бы необходимо только тогда, когда бы сторона не признавала его, не говоря уже о томъ, что извощикъ во всякомъ случаѣ могъ только показать, что онъ везъ Константинову отъ Московскаго, а не изъ Московскаго трактира. Но изъ дѣла мы знаемъ, что и сама Константинова не отвергаетъ, что она наняла извощика у Московскаго трактира. Когда явился вопросъ о томъ, почему Константинова, квартирующая у Троицы въ Троицкомъ, могла нанять извощика у Московскаго трактира, Константинова объяснила, что она, была въ Охотномъ ряду для покупки капусты и отсюда поѣхала къ Пуговкинымъ, оттого и наняла извощика отъ Московскаго трактира. Такимъ образомъ, то обстоятельство, которое могло подтвердиться спросомъ извощика, не отвергается стороною, и поэтому я не вижу надобности въ спросѣ этого свидѣтеля. Наконецъ, что касается до допроса гг. Зимина и Колосова, а также половыхъ, то и онъ оказывается излишнимъ, какъ относящійся къ обстоятельству, неподлежащему спору: довѣритель мой, Каулинъ, не отвергаетъ, что онъ дѣйствительно былъ въ Московскомъ трактирѣ 26 октября. По всѣмъ этимъ соображеніямъ я не нахожу нужнымъ спросъ свидѣтелей, указанныхъ г. Михайловымъ.