Школьникова сказала, что она искала Петровну и ея мужа, которыхъ вовсе никогда не видала, для того только, чтобы узнать, кто былъ вхожъ къ старикамъ.
Защитникъ Пожарнова просилъ судъ прочитать показаніе, данное на предварительномъ слѣдствіи Шмукляромъ; но такъ какъ суду было не извѣстно, гдѣ находится Шмукляръ, то судъ и не нашелъ возможнымъ допустить прочтеніе этого показанія.
Затѣмъ былъ приглашенъ свидѣтель Иванъ Ефимовъ Батуринъ. Онъ одѣтъ въ арестантскій халатъ.
На вопросы предсѣдателя, онъ объяснилъ, что былъ прежде подъ судомъ, но рѣшеніе не состоялось. Я и теперь подъ судомъ нахожусь, продолжалъ онъ, но еще суда не было.
Предсѣд. Разскажите все, что вы знаете по дѣлу о мытищенскомъ убійствѣ?
Батуринъ. Этого я ничего не слыхалъ… Объ этомъ ничего не знаю.
Прокуроръ. Вы прежде, на предварительномъ слѣдствіи показывали объ этомъ убійствѣ.
Батуринъ. Я узналъ объ этомъ убійствѣ, когда былъ въ части. Частный приставъ, г. Ребровъ, сказалъ мнѣ, что я долженъ показывать. Самъ же я за два дня до Рождества Пожарнова не встрѣчалъ, и онъ меня ни на какое убійство не приглашалъ. Да и Пожарнова я не зналъ.
Прокуроръ просилъ судъ прочитать прежнее показаніе Батурина.
Батуринъ (На вопросъ г. Соловьева). Ребровъ просилъ меня сдѣлать показаніе, — даже это слышалъ г. прокуроръ.
Соловьевъ. Прошу судъ заявленіе Батурина о томъ, что частный приставъ Ребровъ просилъ его дать показаніе, записать въ протоколъ.
Батуринъ. Меня вызывали въ частный домъ, когда былъ тамъ г. прокуроръ. Тутъ и Ребровъ былъ. Когда прокуроръ уѣзжалъ, Ребровъ и говоритъ мнѣ: «ты смотри, Батуринъ, въ случаѣ не подгадь мнѣ въ окружномъ судѣ». Прежнія показанія даны по просьбѣ Реброва.
Соловьевъ просилъ записать послѣднее заявленіе Батурина въ протоколъ.
Батуринъ. Вотъ какъ это было. Въ такомъ случаѣ, послѣ новаго года, меня арестовали и сидѣлъ я въ секретной въ Арбатской части. Только меня вызвали къ допросу, слѣдователь Завьяловъ меня спрашивалъ. Я показалъ, что ничего не знаю, и меня опять посадили. Только я и заявляю г. Реброву, за что меня безвинно посадили? Это, говоритъ, дѣло мое. Прошло такъ дня два. Идутъ Иванъ Михайловъ и Вавиловъ, — они увидали меня въ окошко, Михайловъ и говоритъ: хочешь на волю? А я и говорю: какъ молъ не хотѣть. Ну, говоритъ, покажи по мытищенскому убійству, — а ужь я, говоритъ, все устрою. Тутъ меня изъ сибирки въ канцелярію позвали, послали сейчасъ въ питейный домъ за водкой. Принесли водки, мы стали пить, тутъ еще былъ старшій, который въ частномъ домѣ служитъ письмоводителемъ. Потомъ меня позвали къ Реброву въ кабинетъ. Ребровъ и говоритъ мнѣ: это дѣло намъ нужно какъ — нибудь вскрыть. Ну, говоритъ, Батуринъ, я тебя не обижу; на свободу отпущу и денегъ дамъ. Только, говоритъ, сослужи мнѣ, я тебя, говоритъ, сведу съ Петромъ Пожарновымъ, а ты съ нимъ потолкуй. Только потомъ это я пришелъ въ особую комнату, — Пожарновъ тутъ былъ, — я съ нимъ и началъ говорить. Ребровъ тутъ въ щелочку подслушивалъ, что мы говорили. Въ это время сверху сошелъ судебный слѣдователь Завьяловъ. Это, говоритъ, что такое? Онъ насъ — то, значитъ, увидалъ. А Ребровъ и говоритъ: это я позволилъ, Ну, тутъ я и сталъ уличать Пожарнова, какъ меня училъ Ребровъ, по его наукѣ.