«По какому поводу, спрашиваетъ далѣе графиня Платеръ, г. Новицкій употреблялъ въ своемъ сочиненіи такія фразы, которыя вредятъ моей славѣ, моему доброму имени, оскорбляютъ мое нравственное чувство, облекаютъ меня въ арлекинство, выводятъ меня въ видѣ комическаго лица на сцену для потѣхи надъ злополучною моею судьбою? А между тѣмъ всѣ эти выходки г. Новицкаго не относятся къ дѣлу его съ гг. Оленинымъ и Генцельтъ».
Находя для себя оскорбительнымъ объясненіе г. Новицкаго, графиня Платеръ, въ своемъ прошеніи, указываетъ вмѣстѣ съ съ тѣмъ и на оскорбленіе, нанесенное ей г. Новицкимъ 23 апрѣля, и потому проситъ судью за оба эти оскорбленія подвергнуть г. Новицкаго наказанію, опредѣленному въ законѣ (131 и 137 уст. о нак.).
Затѣмъ судья прочиталъ прошеніе аптекаря Генцельта, который обвиняетъ г. Новицкаго въ клеветѣ. Клевету г. Генцельтъ видитъ между прочимъ въ томъ, что г. Новицкій говоритъ въ своемъ объясненіи, будто бы Генцельтъ сманивалъ его прислугу Марью, съ цѣлію лишить его единственнаго свидѣтеля.
По прочтеніи прошеній началось судоговореніе, которое продолжалось шесть часовъ.
Говорили гг. Новицкій, Генцельтъ и повѣренный графини Платеръ. Г-нъ же Оленинъ на судоговореніе не явился и, кажется, никакой жалобы на г. Новицкаго не предъявлялъ.
По вопросу объ оскорбленіи графини Платеръ 23 апрѣля были спрошены два свидѣтеля.
Никита Константиновъ (кучеръ аптекаря Генцельта). Когда я привезъ графиню къ Новицкому, кухарка его Марья просила меня подождать, чтобы отвезти Новицкаго въ контору. Когда я вошелъ въ кухню, я слышалъ крупный разговоръ Новицкаго и графини. Графиня говорила: «я пойду къ исправнику», а Новицкій отвѣчалъ: «ступай, куда хочешь г. Встрѣтилъ насъ въ халатѣ, который снявъ, можетъ быть, для того, чтобы переодѣться, онъ размахивалъ руками и кричалъ. Графиня испугалась и велѣла мнѣ подождать, чтобы ѣхать опять къ Генцельту. Второпяхъ, съ испугу, она забыла зонтикъ, хотя шелъ дождикъ, когда мы ѣхали домой. Послѣ этого, когда графиня жила у барина, Новицкій со мной постоянно ей посылалъ поклоны и письма, которыя я, впрочемъ, не передавалъ графинѣ, хотя и говорилъ Новицкому, что отдавалъ ихъ. Однажды онъ сказалъ мнѣ: передай графинѣ, чтобы она гнѣвъ перемѣнила на милость. Другой разъ приказалъ сказать, что графинѣ будетъ худо, такъ какъ ее вызовутъ въ судъ.
Марья Павлова (прислуга Новицкаго). Новицкій обращался съ графиней вѣжливо. Что же они говорили, я не знаю, такъ какъ они говорили по — польски.
Мировой судья въ гражданскомъ искѣ г. Новицкому отказалъ, такъ какъ онъ далъ еще прежде подписку, что онъ всякія претензіи къ графинѣ Платеръ навсегда прекращаетъ. Затѣмъ мировой судья призналъ г. Новицкаго виновнымъ въ оскорбленіи на письмѣ гг. Оленина и Генцельта и графини Платеръ и въ разглашеніи о послѣдней извѣстій съ намѣреніемъ оскорбить ея честь. А потому и опредѣлилъ подвергнуть г. Новицкаго аресту при полиціи на одинъ мѣсяцъ (ст. 130, 131 и 137 уст. о нак.).