— А куда все делись?
Из-за двери библиотеки выглянул лорд с детской растерянностью на лице.
Голкомб подавил тяжкий вздох, а я поднялась с дивана и объявила, не особо рассчитывая на успех:
— Патрик, пора спать.
Однако Его сиятельство неожиданно вытер вспотевший лоб и зевнул.
— Я бы, пожалуй, прилег, — сообщил он устало.
Сердце радостно подпрыгнуло. Неужели, правда, утомился? Вот счастье-то!
Однажды во время прогулки с матушкой и сестрами мне довелось увидеть загулявших морячков. Их заносило так, будто под ногами не мостовая в погожий день, а палуба в жуткий шторм. Лорд сегодня запросто составил бы им конкуренцию. Нет, на ногах он держался, но шатался так, что Голкомбу с Мюрреем пришлось подхватить под белы рученьки и помочь одолеть лестницу. Мы с госпожой Берк поднимались на расстоянии, не дай бог, эта бравая троица рухнет на нас. Замыкал процессию охранник, вознамерившийся стеречь дверь спальни до утра.
— Осторожней! — скомандовал Голкомб, пытаясь уложить драгоценное сиятельство на кровать. Тот размахивал руками, аки птица крыльями. Скорее всего, ворона, ибо грациозно сия попытка не выглядела.
— Ой-ой-ой, — простонал Мюррей, не удержав хозяина.
Тот плюхнулся на постель лицом вниз, но претензий не предъявил. Обхватил руками подушку и прошептал ласково:
— Ева…
Мюррей сконфуженно кашлянул, боясь смотреть в мою сторону. Щеки Голкомба порозовели. Мои, кажется, тоже. Лучше б он Ребекку призывал, ей-богу. Или костерил, как после принятия на грудь.
— Оставьте нас, — велела я.
Дворецкий и госпожа Берк, ожидавшая окончания «спектакля» в дверях, удалились. Голкомб не сдвинулся с места.
— Не уйду, пока он не уснет. Одна вы с ним не справитесь.
— У меня бравый «воин» в коридоре. Если что, позову.
Но он упрямо мотнул головой.
Ох уж, эти мужчины. Только и знают, что проявлять характер не к месту.
— Ева… — повторил лорд сонно. — Вы такая… такая… очаровательная…
Зубы Голкомба хрустнули, того гляди, сломаются. Помощнику категорически не нравилась сегодняшняя любвеобильность Его сиятельства. Видно считал, что ему одному можно заглядываться на копию Ребекки.
— Это всё «сизый дурман», — заверил он.
— Знаю, — ответила я, а сама поежилась.
Вспомнились уроки наставницы по зельеварению. А ведь она учила, что снадобья, влияющие на разум, сродни вину. Что у трезвого на уме, у пьяного на языке. Ох, лорд всерьез считает меня очаровательной? Еще и обнимает в воображении? Кровь прилила к лицу сильнее. От смущения, конечно же. От чего же еще?
— Ева, — снова подал голос фальшивый муж. — Я рад, что вы… мы… встрети…