Со мной никто и никогда раньше так не обращался, так, словно имел на это право.
По правде говоря, даже сейчас по прошествии целого дня этот поцелуй не выходил из головы, а губы начинали гореть, стоило только вспомнить нежные и в то же время властные прикосновения и чарующий взгляд ярко-синих глаз.
Надо сказать, забрав меня вечером после занятий, Эндор больше руки не распускал и с поцелуями не лез. А ведь я готовилась. Вместо того чтобы слушать лекции, весь день летала в облаках, придумывая план, и подбирала слова.
И всё оказалось напрасным. В этот раз мужчина вёл себя как истинный джентльмен, только смотрел и улыбался.
– Ты, наверное, проголодалась, – открывая передо мной дверь машины, произнёс Эндор. – Давай съездим в кафе.
– Нет, спасибо. Дома поем.
Я думала, что он начнёт возражать, но этого не произошло.
– Хорошо, как скажешь.
И ведь действительно отвёз домой, поцеловал руку на прощание и уехал, пообещав, что приедет завтра.
– Маш, – простонала я, накрываясь покрывалом с головой. – Прекрати.
Но её было уже не остановить:
– А как же любовь с первого взгляда? Я же видела, как он на тебя смотрел.
Кто не видел? Половина универа заметила, как замарашку Лейку Аверину увозил на шикарной машине неприлично красивый мужчина. Даже представить страшно, какие разговоры теперь будут ходить.
– И что дальше? Смотреть никому не возбраняется, – буркнула я, чувствуя, как начали полыхать от смущения щеки.
– Ле–е–е–ей!
– Ма–а–а–а–аш, – в тон ей отозвалась я. – Давай спать, завтра рано вставать.
– С чего вдруг? – возмутилась подруга. – Завтра законный выходной, и я собираюсь проспать до обеда. Чего и тебе желаю.
– Мне после обеда на смену заступать, – ответила подруге, повернулась на другой бок и старательно засопела.
– Лей, ну, Лей, – заныла она, но я на провокации не поддавалась.
Ей дай волю, полночи будет разговаривать.
И неожиданно сама не заметила, как уснула. Наверное, я слишком много думала об Эндоре, иначе как объяснить, что этой ночью мне вновь приснился этот сон.
Только мы больше не танцевали и не гуляли, держась за ручки. Всё было намного серьёзнее и провокационнее.
Сон, в котором была тёмная комната с огромной деревянной кроватью со старинным балдахином, несколько свечей, а на шикарном покрывале цвета красного вина совершенно обнаженная я и ОН.
Любимый мужчина, который целовал и ласкал каждый миллиметр моего тела. И там, во сне, исчез куда-то страх, отвращение к интимной жизни, смущение и вообще какие-то желания, кроме одного – любить и быть любимой.
– Девочка моя, – шептал он, лизнув языком вершинку груди. – Маленькая, – жаркий поцелуй в живот. – Любимая, – и его дыхание опалило чувствительную кожу еще ниже.