«Я ненавижу тебя, Джастин Коллинз!» — последнее, что пронеслось в голове, прежде чем перед глазами всё потемнело, и я провалилась во тьму.
POV. Джастин
Как можно ненавидеть кого-то настолько же сильно, насколько и любить?! Семь лет назад она плюнула мне в сердце, а сегодня — в лицо. И вместо того, чтобы злиться, я был невероятно горд, что она нашла в себе силы постоять за себя. Отчаянная крошка Лана…
Но у всего бывает начало и конец. И вот он, финал нашей истории — сожженные картины и разодранный в клочья портрет. Увы, обойтись без жертв не удалось. Градус драмы между нами был настолько высок, что всё полетело в тартарары…
— Дорогой, может, ещё немного понежимся в постели, и ты мне расскажешь, кто эта сумасшедшая?! — Натали подошла сзади и обняла меня за талию, обводя кончиками пальцев проступающие кубики пресса. Я резко одернул её от себя и развернулся.
— Если ты всё ещё хочешь стать моей женой, никогда не называй её сумасшедшей! Поняла? — и, не дожидаясь ответа невесты, быстро вышел из комнаты. Прямо напротив спальни располагался мой кабинет, и я вновь нашёл убежище в этих мрачных стенах, обитых тёмным деревом.
***
Лана не понимала, за что я так её ненавидел и хотел отомстить. Потому что она знала только верхушку айсберга, самую малость правды, и понятия не имела, что же всё-таки произошло…
Я прикрыл глаза, ощущая нарастающее волнение внутри.
7 лет назад
С тех пор, как домработница выставила меня насильником, прошло два дня. Я отключил телефон и сразу же вернулся в Нью-Хейвен. По правде говоря, я просто ушёл в отрыв: устроил вечеринку у себя на квартире с самыми горячими красотками Йельского университета. Перетрахал парочку популярных тёлок, чтобы выпустить свой гнев. Но всё было не то. Ничего общего с теми эмоциями, которые зародились во мне после прикосновений Ланы. Она помогла познать, что такое чистое первородное искушение. Основной инстинкт, когда желаешь кого-то до дрожи в теле, а пульс при этом бьется в агонии.
Пару раз я порывался вернуться в Нью-Йорк и завершить начатое. Какая теперь разница? Всё равно в глазах членов семьи я был зверем, напавшим на юное голубоглазое дитя. Она всё продумала, и эта стеклянная ваза на прикроватной тумбочке оказалась там не случайно. Специально! Для пущего драматического эффекта. Как будто бедняжка защищалась из последних сил, и чудом вырвалась из лап монстра. Хотелось показать ей, каким я всё-таки бываю в гневе. Но в глубине души знал, что даже в состоянии разъяренного зверя, всё равно не смогу сотворить с ней телесного насилия…