Он выглядел расстроенным. Мафиози казались еще более невежественными, чем обычные мужчины.
— Что ты думал? Я ничего подобного не делала. Ты единственный, с кем я целовалась. Ты знал это, когда мы женились. Вы с моим отцом даже убедились, что это так, и, несмотря на это, ожидал, что я, даже ни разу не целовав парня, раздвину перед тобой ноги. Я хотела сделать это медленно. Узнать тебя, расслабиться, чтобы целовать тебя и позаниматься прочими штуками прежде, чем переспать.
Наконец в выражении его лица появилось понимание.
— Прочими штуками? Это какими же?
Я подняла взгляд, шутить не было настроения.
— Это бесполезно.
— Нет, не надо.
Он повернул мое лицо к себе и опустил руку. Лука усвоил урок.
— Понимаю. Для мужчин первый раз не имеет значения, или, по крайней мере, для мужчин, которых я знаю.
— Когда был твой первый раз?
— Мне было тринадцать, отец решил, что пришло время стать настоящим мужчиной, так как я уже был инициирован. «Ты не можешь быть девственником и убийцей». Вот что он сказал.
Лука холодно улыбнулся.
— Он заплатил двум благородным проституткам, чтобы те провели со мной выходные и обучили всему, что знают.
— Это ужасно.
— Да, полагаю, так и есть, — тихо согласился Лука. — Но я был тринадцатилетним подростком, желающим показать себя, к тому же самым молодым членом нью-йоркской Семьи, и мне не хотелось, чтобы мужчины постарше считали меня мальчиком. И по окончании входных я считал это большим достижением. Сомневаюсь, что проститутки были впечатлены моим выступлением, но сделали вид, что я лучший любовник, который когда-либо у них был. Мой отец, вероятно, доплатил им за это. Потребовалось не так уж много времени, чтобы понять - не все женщины в восторге, когда кончаешь им на лицо после минета.
Я сморщила нос, и Лука усмехнулся.
— Да, — пробормотал он и потянулся за прядью моих волос, позволяя ей скользить по пальцу. Непонятно, почему он так всегда делал. — Я сегодня очень волновался.
— Беспокоился, что позволю кому-то иметь твое.
— Нет, — твердо ответил он. — Я знал, знаю, что ты верна. Дела с Братвой обостряются. Если бы они добрались до тебя… — Он покачал головой.
— Этого не произошло.
— У них не получится.
Я отстранилась от его руки, что двигалась от волос к горлу. Мне не хотелось его прикосновений. Он вздохнул.
— Ты намерена все усложнить, не так ли? — Я пристально на него посмотрела. — Прости за то, что сегодня увидела.
— Но ты не сожалеешь о том, что сделал.
Он выглядел раздраженным.
— Я редко извиняюсь. И если говорю подобное, то абсолютно серьезно.
— Может, стоит говорить это почаще.