— Тебе меня мало? — спросила я.
— А умеешь? — недоверчиво спросил он.
— Учусь. Но выбора у вас всё равно нет, — ответила я, доставая инструменты. — Серьёзная рана.
— Напоролся на штырь, когда падал со второго этажа. Кровь удалось остановить, но…
— Но там всё всмятку. Твоему другу повезло. Будь у него строение землян, то ему бы не жить.
— А так?
— Так должен поправиться. Но гарантий не даю, — ответила я.
Приходилось работать вслепую, по наитию, опираясь на свою интуицию и небольшие знания, а ещё и логику. Иногда прокрадывалась мысль, зачем я это всё делаю. Мне за это никто не платил. По договору я должна была оказывать помощь лишь колонистам. Вот привезут мне какого-нибудь раненного, который не дотянет дорогу до космодрома. Я его подлечу и отправлю дальше. Местные жители должны были лечить себя сами. Только их лекари оставляли желать лучшего. Да и не было их в данный момент. Так что я продолжала заниматься своим делом, к тому же в душе зрела уверенность, что я всё делаю правильно.
Стоило мне отойти от стола, как в операционную ворвался здоровый громила. Он был почти моего роста. Настоящий великан по местным меркам. Со здоровыми кулаками, которые были в крови. Я только мельком увидела перекошённое лицо. Боль. Я и не поняла как отлетела к стене. Больно было спине. Здорово он меня приложил. А время словно остановилось. Я слышала как в коридоре ругались, кто-то стонал. Выстрелы. Великан дёрнулся и начал оседать. Мужик, что крутился в операционной, посмотрел на меня. Глаза с розоватыми белками, ярко блестят. Под таблетками. В руках пистолет. Вот что ему в голову придёт? Он мог в любой момент сейчас меня пристрелить, как этого великана. А мне даже страшно не было. Только усталость и мысли, что надо где-то раздобыть поесть. Но не страх.
— Жива? — спросил он.
— Да. Нужно было пистолет попросить, — поднимаясь, ответила я.
— Тебя бы им и пристрелили. Отобрали бы и пристрелили, — ответил он, помогая вывозить своего друга из палату.
— Почему?
— Потому. Чужачка, неженское это дело пистолетами махать.
— Я умею стрелять, — ответила я. В соседней палате кто-то дрался. — Вот чего сюда везти тех, кто ещё на ногах стоит? Дрались бы до последнего.
— Они под таблетками. Не чувствуют ничего. Пока. Но раны никуда не делись, — последовал ответ. Мужчина посмотрел на меня. — Ты говоришь, умеешь стрелять? А убивать? Сможешь? Или каждый будет заниматься своим делом?
— Вы не даётесь лечиться.
— Не слушаются? — он неожиданно улыбнулся.
— Нет.
— Сейчас будут.
Он быстро ушёл. В палате, где была драка, раздались выстрелы. Я услышала ругань. Да такую ругань, что уши в трубочку свернулись, а ведь в моём словаре брани были разные выражения.