Где-то в глубине разума я понимаю, что она не будет судить меня, но давайте посмотрим правде в лицо: разговаривать о сексе неловко. Это она всегда рассказывала мне о своих постельных приключениях, а не наоборот. Короче говоря, мне не составляет труда говорить про секс других людей, но разговаривать о моем сексе, ну, это совсем иной уровень неловкости. Я бы даже не знала, с чего начать объяснять, насколько впечатляюще Джей смог перевернуть мой мир после рекордного воздержания.
— Ничего не происходит. Просто заигрывает. Он со всеми флиртует, — небрежно отвечаю я.
— Вот и нет. С нашей первой встречи он не особо удостаивал меня взгляда — видимо, так занят тобой, что даже не замечает существования других женщин.
— Ой, помолчи. Ты вкладываешь в это слишком много смысла.
— Вовсе нет, но если ты хочешь пустить в плавание по Нилу свою маленькую шлюпку и любоваться пейзажем, я не буду тебя останавливать.
— Тебе кто-нибудь говорил, что ты используешь двадцать слов, когда достаточно и пяти? Мне казалось, в школе маркетинга учат как раз обратному.
— Ну, вот, теперь она включает стерву. Она всегда так делает, когда пытается защищаться.
— Она была бы очень благодарна, если бы к ней не обращались в третьем лице.
— Она только что сделала это сама.
— Она пыталась донести смысл.
— У нее это получилось.
Долю секунды мы смотрим друг на друга, прежде чем взорваться хохотом.
— Боже, я чертовски люблю тебя, Матильда. Но, клянусь, ты самая нервная девушка, которую знаю.
— Рада обладать таким званием.
Вернувшись минутой позже, Джей говорит нам, что ему нужно отлучиться ненадолго, но позже он вернется — и многозначительно сжимает мое плечо, прежде чем уйти. Мы с Мишель оставшуюся часть дня смотрим кино, а затем, как только она уходит домой, я возвращаюсь к своей швейной машинке.
К десяти часам решаю закруглиться и хмурюсь, замечая, что Джей еще не вернулся. Верчу в руках телефон, раздумывая, стоит ли позвонить ему и узнать, как он там. В итоге решаю этого не делать.
Он взрослый мужчина. И не нуждается в контроле с моей стороны.
Ворочаюсь в кровати, как обычно делаю, оставшись дома в одиночестве. Когда я была ребенком, мне снились кошмары, что меня похищали во сне плохие люди, одетые в черное. Я постоянно будила отца, крича что есть мочи, пока он не приходил и не успокаивал меня, уверяя, что это был лишь сон. С годами кошмары исчезли, и я знаю, папа был этому рад. Было видно, что он переживал из-за них, считая, что кошмары были вызваны событиями той ночи, когда убили маму. Похитителями в моих снах всегда были одни и те же люди, застрелившие ее.