– Странно, как это Сэнктин доверил ему открытие. Почему сам не пошел?
– Сидит в ложе Риасмаса в качестве зрителя, - почти шепотом ответил Кэссиен, рассматривая, как на серой лошади с высоким ходом, пышной гривой и длинным хвостом выезжает один из имперских магов, останавливаясь напротив трибун и поднимая руку, чтобы приветствовать толпу.
Лошадь не являлась боевой – скорее, была атрибутом богатства и подходила большe для парадов, а не для поединков. Зато вслед за Брутом на боевых конях выехал целый отряд элитных бойцов-легионеров, обозначая тем самым высокое положение движущегося впереди мага.
Брут остановился напротив императорской ложи, где полулежал на подушках Риасмас, а рядом сидела надменная брюнетка Каллиста. Сбоку находилась и другая родня императора, но перед ним восседал Сэнктин, словно охраняя господина от возможного нападения, а может, не желая делиться свoим положением при троне.
Одарив вниманием толпу жаждущих кровавых зрелищ зрителей, Брут громко произнес приветствėнную речь, а затем повернулся к Его Императорскому Величеству. Риасмас лениво приподнялся с подушек и махнул рукой, а люди, которые ловили взглядами каждый жест правителя, одобрительно загудели.
– Игры объявляются открытыми. На арену приглашаются лучшие таггиры,идущие на смерть ради своей славы и процветания Эолиума; многие из них уже неоднократно вызывали ваши овации. Кто станет победителем в этот раз, решит Фортуна. Начинаем!
Амфитеатр Виссира в свое время строили под руководством толковых магoв, придав арене и трибунам удивительные свойства. Звук расходился в стороны таким образом, что каждый мог слышать, что происходит на арене, в том числе и слова Брута донеслись до каждого зрителя – и в ответ его речи послышался нарастающий гул, переходящий в громкое скандирование.
– Идем, наш выход, - позвал повернувшийся к Росомахе и Кэссиену громила Улисс.
Росомаха легко подхватил свой шлем, тут же надев его на голову, пока две сотни таггиров устремились на арену, чтобы сделать круг почета. Конечно, здесь были далеко не все бойцы – только лучшие, которые удостоились чести быть на открытии. Οстальные ждали своего часа под ареной или должны были прибыть в ближайшие дни вместе со своими хозяевами.
Выход на арену таггиров публика приветствовала похлеще, чем официальную речь Брута. Под оглушительный рев толпы Росомаха прошел по кругу, подняв руки вверх. При его появлении гости особенно разошлись и уже скандировали имя любимца, когда он встал вслед за другими напротив императорской ложи, вытянув руку вперед.