***
Городок с названием Онрей находился в семидесяти лимах на восток от Виссира и представлял собой пересечение торговых путей, здесь проходил южный тракт, ведущий в порабощенный Арифер, когда-то бывший одним из самых известных рынков континента.
На подъезде к городу располагался пост охраны, которую пришлось обходить лесом, чтобы проникңуть в поcеление через преддверие гор, одну из городских окраин, где, как рассыпанная колода карт, жались друг к другу городские трущобы – слишком опасные, чтобы ходить там без оружия,и чересчур мрачные, чтобы ими восторгаться.
Оставив Неро, Бастора и Улисса за городом, Кэссиен, Ρосомаха и Бри пробирались меж развешенных веревок с бельем, гор мусора, нечистот и остатков кострищ, в которых местами вились тонкие струйки дыма от тлеющих углей.
Бри было не привыкать к такой обстановке, она успела насмотреться подобного ещё в Виссире, поэтому молча шла за мужчинами, посматривающими по сторонам и сжимающими оружие в руках. Теперь, без рабских ошейников, их можно было принять за местных склиссов, промышляющих грабежами и разбоем. Да и глядя на суровые лица, вряд ли кто-то рискнул бы с ними связаться при свете дня – другое дело ночью, когда тьма скрывает многое.
Но ниже склона и ближе к реке, через которую в городе имелось несколько мостов, картина начала меняться в благоприятную сторону : дорога стала шире, появились фонтаны, храмы, дома богатых горожан, крыльца с коваными перилами и светильниками на свисающих козырьках. Под арочными сводами важных сооружений болтались без дела легионеры, но от них беглецов успешно скрывали выстроившиеся вереницей на дороге телеги с сеном, бочками, мешками, глиняными горшками и прочей утварью, что везли на местный рынок. Туда и направлялась троица, не особенно отличающаяся от других прохожих, pазве что одежда никуда уже не годилась, но это и было основной причиной, почему они сюда пришли.
Рынок Онрея не имел отдельного ограждения, он раскинулся на большой городской площади. На краю форума народ собрался вокруг выступающих странствующих гистрионов, среди которых были женщины и детишки – такие худые, что смотреть на них страшно.
Выступали актеры на сооруженном для них помосте, рядом с которым стоял упитанный антерпренер, следящий, чтобы все собравшиеся бросали монеты в деревянный ящик с прорезью; изредка публику обходил его помощник – длинноволосый мальчишка в скромной бежевой тунике, ещё не носивший тоги, возможно, даже его сын. В этот момент на помостках выступал паренек с нарисованной на худом лице грустной маской. Он играл сценку из жизни придворного мага, какие иногда показывали уличные актеры. За это их не особо любили властьимеющие, ведь частенько такие актеры высмеивали императора и его окружение, а некоторых из них после представлений находили с перерезанными глотками. Но зато такой театр пользовался популярностью у простого люда.