Ну вот, очередная традиция. После первой ночи новобрачные несут божеству дары, которые показывают, насколько новоиспеченные муж и жена остались довольны друг другом. И здесь, надо заметить, у женщин опять нет выбора: их подарки заранее выбирают члены семьи. Конечно же, мейн Варн точно пожелает показать, как счастлив заполучить такого зятя. А вот мужчины изгаляются как могут. Хуже всего, если невеста уже утратила невинность, тогда и крысиного помета насыпать на алтарь могут. И считается, что боги не гневаются на такое непочтение: послали ведь бедолаге бракованную спутницу жизни. Во мне проснулось любопытство: чем отблагодарил Реорана за меня Макс? Подношения, ясное дело, божество себе не заберет, подарки потом раздадут беднякам, но очень уж интересно взглянуть.
– Перед завтраком, – решила я. – Все равно сначала ванну.
Как бы мне ни хотелось поскорее спуститься в алтарный зал и посмотреть на подношение Макса, но неприятно ноющим мышцам требовалось расслабиться в горячей воде. Поэтому я вытрясла в ванну почти полный флакон ароматической соли, пропитанной жасминовой эссенцией, и с наслаждением провалялась в блаженном ничегонеделании чуть ли не полчаса. Выбралась только тогда, когда покрасневшая кожа на пальцах некрасиво сморщилась. И первым делом смазала лицо и руки густым питательным кремом.
Лита уложила мои волосы в сложный узел на затылке, перевила несколько прядей жемчужными нитями и помогла мне облачиться в выбранный для второго дня торжеств наряд: светло-синее платье с низким декольте, которое полагалось прикрывать прозрачным голубым шарфом. Я вспомнила, как использовала ночью точно такой же шарф, только другого цвета, и невольно смутилась. К щекам прилила кровь. Да еще и Лита, будто нарочно, подняла шарфик с пола, куда он соскользнул, и сокрушенно покачала головой, должно быть, не понимая, как он оказался в столь неподходящем месте.
Вряд ли горничная осмелилась бы задавать вопросы, но я поспешила сказать, предвосхищая возможную реплику:
– Скажи мейни Лизбет, что я готова.
Мама появилась так быстро, словно дожидалась под дверью. За ее спиной маячили слуги с набитыми доверху корзинами. Я разглядела высовывающиеся из одной из них горлышки винных бутылок и усмехнулась.
– Возьми, Ани, – велела мама, протягивая мне небольшой, но увесистый мешочек.
Я не удержалась и заглянула внутрь. Среди мелких медных монет тускло поблескивало серебро. Немного, конечно, но все равно – отец расщедрился. В основном в свадебные дары насыпали медяки, а значение имел размер мешочка. Все нуждающиеся в округе получали после свадьбы пищу, питье и деньги: иногда по монетке, иногда по десятку. А иногда и по свертку с пометом – здесь не угадаешь. Как и с едой: можно получить хлеба и мяса, а можно – и подгнивших овощей. Насколько новобрачные довольны друг другом. С питьем дело обстояло проще: выбор небольшой. Либо вода, либо эль, либо кислая брага, выдаваемая за вино. Мейн Варн, судя по замеченным мною бутылкам, предпочел третий вариант.