Ланс кивнул.
– Но позвольте, ваша милость, Арлина де Врисс собиралась идти в Смоляные горы. Я сам слышал. С тем старикашкой. За эликсиром.
– Какой, у мухам навозным, эликсир? Тебя тогда по голове так огрели, что тебе всё, что угодно, могло послышаться. В письме Эмилии чётко сказано, что совсем недавно она видела девчонку де Врисс в модном салоне в Тир-Арбенине, одетую, как замарашка, нечёсаную и дурно пахнущую. Скачи в Тир-Арбенин, найди её и ко мне. И проверь, на пальце ли кольцо. А маркизе Штолль награду что ли какую дать за верную службу? – Мартан почесал переносицу. – Впрочем, обойдётся. Ланс, ты ещё здесь?
– Ага.
– Да чтоб тебя... Мог бы уже за воротами быть. Дуй давай! И постарайся управиться быстро. Мне эта девка сейчас как воздух нужна. Другого выхода нет.
– Как прикажите, ваше высочество.
– Сколько их ещё?
– Список был бы короче, милорд, если бы вы хоть часть кандидатов посмотрели днём.
– Днём я спал.
– Храпели, как пёс моего бывшего хозяина. Помню, тот набегается ночью по окрестностям и приходит домой – еле лапы держат.
– Прочесать горы и леса на несколько миль туда и обратно мне не в тягость. Жаль только, Пакстона нигде не нашёл.
– Усачу повезло. Но в следующий раз будьте любезны назначайте собеседования на дневные часы, как делают все нормальные люди. И вам проще будет, и народец перестанет кемарить в коридоре с обнимку со статуями моих сородичей.
– Сам говоришь, что днём делают встречи только нормальные люди, а я нормален лишь ночью в час волка. Давай не ворчи и зови следующего.
– Как прикажите, хозяин, – Грибо слетел со стопки книг, поправил новёхонькое пенсне на носу и нырнул через приоткрытую дверь в коридор, где в этот поздний час было на удивление многолюдно и светло.
Тяжёлое кресло в серо-синюю полоску и с высокой спинкой было отодвинуто от стола и приставлено к камину, в котором уютно трещали дрова. В кресле нога на ногу и по-хозяйски небрежно развалился Эйгон. На нём был светлый камзол, по низу, манжетам и воротнику которого витиеватыми узорами шла серебряная нить, рисовала пенящиеся волны и закручивалась четырёхлистным клевером. Коричневые штаны были в тон сапогам из дорогой кожи северных моранов, шею украшал чёрно-синий платок, а пальцы – перстень с крупным кроваво-красным рубином и неприметное серебряное кольцо, на внутренней стороне которого были выгравированы буквы на непонятном простому смертному языке. В одной руке Эйгон держал стопку бумаг, другой – крутил трость из белого дерева с алмазным набалдашником. Пробежав цепким взглядом по верхнему листочку, поморщился и бросил на пол. Выдернул следующий, довольно улыбнулся и щёлкнул пальцами.