Одни люди танцевали и смеялись, другие — стояли в сторонке небольшими группами и о чем-то беседовали. Большая часть мужчин были одеты в черные кители или гимнастерки с белым кантом и украшенные аксельбантами и эполетами. Все женщины пользовались веерами, а уж их наряды Дима просто не мог описать — они были невероятно красивыми и сложными.
Это был бал. И на этом балу никому не было дело до мальчишки, одетого в майку, рубашку и джинсы. Дима огляделся по сторонам и среди многочисленных гостей заметил двух одинаковых женщин, стоящих у самой лестницы, что вела на второй этаж. Мальчик только сейчас понял, что этот зал был ему знаком. Разве что не хватало дополнительной стены, которая бы отделяла столовую от главного коридора. Да это был приют. Таким, каким он был в лучшие свои годы. А эти похожие друг на друга женщины были хозяйками поместья. Их призрачные лица шли волнами, которые то приносили им молодость, то смывали гладкие черты, оставляя грубые штрихи морщин. Они пили игристое вино из хрустальных бокалов, смеялись, подмигивали гостям, приятно проводили время. А еще весь зал отражался в огромном зеркале, весящем на стене. И в нем было видно кое-что, чего не было в самом зале. Никто кроме Димы не обращал внимания на зеркало, а потому не видел, что за спинами хозяек, клубилась тень, по форме напоминающая человека невысокого роста, или ребенка.
Тень затрепетала и пришла в движение. Она медленно проплыла вниз по лестнице, просочившись между женщинами-близняшками, обогнула кружащихся в танце, и прилипла к поверхности зеркала. Тень завибрировала, становясь темнее, после чего из отражающей поверхности полезла маленькая рука, покрытая ожогами и грязью. С кончиков пальцев падали капли воды. Музыка и смех стихли. Дима даже не заметил, как он в огромном зале оказался один на один с этим существом, что пыталось вырваться из Зазеркалья. Он завертелся вокруг своей оси пытаясь понять, как ему быть дальше, куда деваться. Входная дверь была далеко — слишком далеко, чтобы добежать до нее. А вот лестница была совсем близко. Дима сорвался с места и побежал наверх, мимоходом успев увидеть, что из зеркала уже выглянуло черное обожженное лицо девочки. Половина ее головы была покрыта воспаленными пятнами, пузырями и сукровицей, вторая половина практически осталась не тронутой огнем. Но именно данная — невредимая — часть лица напугала мальчика сильнее. В единственном сохранившемся глазе страшного создания читалась боль, ярость и желание добраться до Димы как можно скорее. Она вытянула палец вперед, указывая им на убегающего вверх по лестнице мальчишку, и попыталась что-то произнести. Из распахнутого рта, в котором виднелись обугленные с полопавшейся эмалью зубы, вырвался глухой хрип. На шее изувеченного призрака засияло огненное кольцо.