Помыть его только надо. Расчесать шерсть, чтобы струилась меж пальцами нежной пеленой… я откуда-то знала это чувство. Его шкура под ладонями, его дыхание на моей шее.
Его полный затаенной тоски взгляд. И ощущение тех невидимых цепей, что нас соединяют.
Знала. Только откуда?
Наверное, я заснула. И снился мне опять тот темноглазый незнакомец. Его мягкие поцелуи, его нежные руки…
А еще снился Анри. В старинной одежде, в белоснежной рубашке, с затейливо повязанном шейным платком. Анри со зрелой любовью во взгляде. Анри, шепчущий на ухо: «Мон амор». Анри, рядом с которым так хорошо. Все это какое-то… странное. Нереальное.
Проснулась я от холода. Огонь уже почти погас, но вставать и подкладывать ему дров сил не было. Меня трясло. Ночные скалы казалось были полны шорохов и живых теней, и будто звенели, едва слышно, от мороза. Хлопнули рядом крылья, покатились камни под чьими-то лапами, и, закрыв глаза, я поняла, что песик-то успел. Наверное…
— Катя! — выдохнул Анри, и сразу же до одури пахнуло кровью. И вновь требовательный поцелуй, противная жидкость, льющаяся в горло, и недовольное ворчание пса.
Только… странно. Поцелуй тот был нежным, но более не казался сладким. Зато придал сил и пустил кровь по венам. Но я и не думала, что это будет так больно!
— Тише, тише, — как маленькую, укачивал меня на руках Анри, и пес, вдруг забывший о своем недовольстве, лизал мне ладони. — Тише, моя хорошая, уже… сейчас все пройдет…
— Не думала я, что это…
— Тогда я тебя усыпил… теперь тебе спать нельзя. Здесь слишком холодно, а лечить тебя и дальше я не могу… тебе придется теперь самой, моя девочка…
— Анри… — голос его был странным. Усталым каким-то. И вместе с силами ко мне вернулось подозрение: — Ты что это?
И в самом деле что? Обняв его за пояс, я вдруг почувствовала, как по рукам моим течет что-то подозрительно… горячее.
— Они меня достали, мон шери, — забавно, и тут, как и в моем сне, он катит под француза. Но смешно не было.
— Инквизиция? Но ты же всегда…
— Они знают, как достать, — усмехнулся Анри. — Серебро я и на самом деле переношу плохо…
И… обмяк.
Теперь испугалась я. Не на шутку. Кровь Анри помогла: вместе с уходом боли ко мне вернулись силы. И желание действовать. И спасти этого проклятого вампира!
Сама я не могла, куда уж мне, что я о вампирах знаю-то? Но был тот, кто помочь мог…
Я перетянула Анри на ту самую лежанку, где отдыхала сама недавно… тяжелый же! Даром, что стройный! И пес на этот раз мне не помогал. Смотрел как-то странно, с каким-то дивным таким изумлением, будто спрашивал, а на черта помогать этому паршивцу вампиру?