Ренна усмехнулась, смущённо почесала нос о скрещенные запястья. Вспомнилось, как перед свадьбой себя убеждала: «Я стану счастливой!» Сейчас казалось, что с того утра не месяца, годы прошли. Была девчонка, несмотря на все уроки наставников до одури наивная: «Вот чтобы вы мне не говорили, всё равно по-своему сделаю!» А стала… Великий знает, кем стала, но наивности точно поубавилось.
Да, стоило сюда приехать, чтобы эту самую реальность печёнкой прочувствовать: не будет мужчины и женщины, не будет мужа и жены. Если очень постараться и повезёт, то выйдет из всего этого банальный, но благополучный брак двух венценосных особ: союзников и, может, даже друзей. Не получится — останется одна банальность.
Правда, было дело, недолго, но мерещилось: сбудется сказка, пусть не о драконе и принцессе, а о герое и сбежавшей невесте. Стоит благодарить Великого, что много не нафантазировала, да и сделать ничего толком не успела, зато опыт получила бесценный.
Ренна сорвала подсохшую уже, желтоватую травинку, сунула в рот и тут же выплюнула — горько.
Ну да, горечи хватало, но она не яд, отплюёшься.
«Таких, как ты, больше нет!». Никуда не денешься, хочешь не хочешь, а признать придётся: почудилось в этом что-то и от той самой сказки, и от обещания стать счастливой, и от… В общем, простое, даже человеческое. Даром, не человеком сказанное, но, может, потому так и зацепило?
Вот только вопрос: а ей, Ренне, это нужно?
Принцесса подцепила цепочку пальцем, потянула, вытаскивая медальон, щёлкнула крышкой, рассматривая миниатюру, знакомую лучше, чем собственное лицо, до последней трещинки на лаке.
Гемнон к портрету никакого отношения не имел. Да, художник постарался, выписывая черты лица. Вот только не сумел он передать тяжкую каменную угрюмость, жёсткость, а, может, даже и жестокость, чернильно-чёрную яму, в которую чужие чувства ухали без следа. А своих у этой расселины, заменяющей гемнону душу, кажется, отродясь не было. Лишь тоска и ярость, да и то приходящие исключительно во сне. Ну ещё растерянность, которую рождала всё та же бесчувственность, неумение не то что с другими — с собой ладить.
И вдруг: «Таких, как ты, больше нет!» Значит, на дне ямы что-то теплилось? Но нужен ли самородок — пусть даже россыпь самородков — спрятанный под горой? Ведь всю жизнь можно потратить, пока докопаешься. Не разумнее ли согласиться на банальность и потрудиться, чтобы, в конце концов, всё-таки повезло? Она же принцесса, а не крестьянка, потому и без завиральных идей и высоких чувств вполне обойдётся.
Ренна подбросила медальон на ладони, захлопнув крышку.