Принцесса резко развернулась к парню, едва не вылетев из седла — забыла, что не на стуле сидит. Спасибо Барту, поддержал под локоть.
— Да нет, — забормотал мальчишка, мигом покраснев до свекольной насыщенности, — я просто…
— Ну так и держи язык за зубами! — рявкнул старший.
Яо глянул на него хмуро, но промолчал. Да и всадники успели под арку въехать, а за ней дорожка заканчивалась, упираясь в крохотный мощённый мрамором пятачок с немалым фонтаном посередине. Фонтан изображал женщину в два ренновых роста, обнажённую, естественно, элегически орошающую себе груди из кувшина.
Принцесса понадеялась, что окна её личных покоев выходят на другую сторону особняка.
— Ну, вот и приехали, — выдохнул Барт, слезая с седла. — Гемнон извиняется, что не успел построить для госпожи Ренны дом, поэтому вынужден временно поселить её тут и всё такое, бла-бла-бла. Короче, располагайся, потом себе дворец отгрохаешь.
— Я понимаю, у гемнона просто не хватило на это времени. В его распоряжении всего-то чуть больше пятнадцати лет было, — процедила принцесса, спешиваться не торопясь. Особняк ей категорически не нравился, хотя и непонятно с чего: стены белые, с едва заметным бледно-розовым оттенком; окна и дверные проёмы широкие и высокие, стрельчатые, щедро украшенные барельефами, крыша яркая, из глиняной черепицы. Разве что фонтан этот… Но не в нём же дело! — А кому он принадлежит?
Барт ответил не сразу, переглянулся с Яо, бровь почесал — разве что насвистывать не начал.
— Сейчас-то никому, — сказал, наконец, нехотя, почесав ещё и ухо. — То есть, гемнону, наверное. Слушай, я в этих делах не слишком разбираюсь. Да и какая разница?
— А кто здесь раньше жил? — упёрлась Ренна, предчувствуя нехорошее.
— Чего ты пристала? — раздражённо цыкнул Барт. — Кто-кто! Тебе её имя всё равно ничего не скажет.
— Так кто?
— Ну, Ингрин. Довольна?
— Нет, — деревянно отозвалась принцесса.
Ей показалось, что от особняка потянуло затхлой сыростью и чем-то горьковато-противным вроде преющих листьев. Наверное, всё-таки стоило потребовать поселить в другом месте, вряд ли бы ей отказали, не крестьянка ведь! Только вот иначе, чем капризом своё желание Ренна объяснить не могла. Ну не скажешь же: «Я не желаю жить в доме бывшей любовницы мужа!» Не хватало ещё позора! Лучше с расстройства покрыться коростой с макушки до пяток, чем признаться, будто она вообще о существовании этой Ингрин подозревает.
Да и не навсегда же её сюда селят?
— А слуги тут есть? — спросила, сама не очень понимая зачем.
— Ну, какие-нибудь есть, наверное, — поскрёб в затылке Барт. Ренна всё-таки сдержалась и советовать помыться не стала. Да и у самой ладонь зудела, от желания почесаться даже зубы ныли. — Может, ты, наконец, внутрь войдёшь?