Когда Татьяна поняла, что это единственный шанс понять, что произошло этой ночью, она подбежала к офицеру полиции, стоявшему рядом с Себастьяном. Они явно не были встревожены всем происходящим, лишь стояли здесь для формальности.
— Заприте дом, сейчас же. Нужно отцепить всю территорию психбольницы.
— Мисс Хапперт, что случилось?
— Возможный убийца находится в здании.
Девушка вновь взглянула на тот теплый свет, виднеющийся в узком окошке чердака, и поняла, что он начал медленно уходить внутрь дома.
Офицер не стал спорить. Ему был известен опыт этой молодой женщины, поэтому воспринял ее слова с наибольшей серьезностью и отдал приказ всем полицейским окружить здание психиатрической клиники.
— Себастьян, нужно поднять весь персонал, осмотреть каждую комнату. Если будем внимательны, то сможем понять, что здесь творится.
— Ты уверена, что знаешь, что делать? — с сомнением посмотрел на нее Себастьян, явно не доверяя ее словам.
— Вспомни наше предыдущее дело, тогда поймешь, что я знаю, что делать.
***
Эта ночь стала самой неспокойной за всю жизнь Татьяны. Ей казалось, что она потеряла что-то невероятно важное, что-то поддерживающее ее жизнь. Без этого душа стала чем-то пустым, безжизненным… как и природа за окном психиатрической клиники.
Небо разверзлось с небывалой силой. Все вокруг погрузилось в мокрую пургу, захлебываясь от острых ледяных капель дождя, которые царапали окна и пытались проникнуть в старый дом. Девушка слышала, как вода стремительно просачивалась сюда через старый чердак, залезала в маленькие трещинки и пыталась разрезать стены тонкими, но сильными ручейками. Она слышала стоны здания, его боль. Вода была для него злейшим врагом, и оно уже не в силах сражаться со стихией. Его силы на исходе.
Ветер превратил многочисленные коридоры в настоящий оркестровый хор — его вой был повсюду, отчего казалось, что он уже летает в самом сознании, пытаясь перемешать мысли, беспорядочно и хаотично. От этого душераздирающего свиста можно было легко сойти с ума и занять место в свободной палате, чего молодой детектив боялась больше всего.
Она запуталась, не могла понять, что делать дальше. Все усложнилось, все надежды улетели вместе с ветром, уплыли по стенам глубоко под землю. Больше нет ничего, что могло бы дать ответ.
Татьяна расположилась на коленях рядом с оббитым красным бархатом креслом, в котором сидела опустошенная от долгих рыданий Анна, пытавшаяся сделать хотя бы маленький глоток воды, принесенной ей медсестрой.
Девушка наблюдала за ее движениями: за медленными морщинистыми пальцами, тонкими сморщенными губами, пытающимися промолвить хотя бы словечко, но горе от потери лишило Анну сил. Пожилая женщина казалась потухшей свечей, когда-то освещавшей этот полутемный холл. Татьяна сжала ледяной рукой колено Анны и пыталась передать ей хотя бы немного душевного тепла, но ее старания вряд ли обретут успех. Та угасала с каждой минутой все сильнее и сильнее, отводя свои печальные опухшие глаза куда-то в сторону, будто боясь увидеть что-то знакомое среди окружавших ее людей.