— Это моя работа, — отрезала девушка и подошла к разбитому окну, закрытому платяным шкафом, который препятствовал проникновению бушующей стихии вовнутрь помещения.
— Нет, ты пришла сюда не ради работы. Ты просто наслушалась сказок от этого чокнутого старика, надеясь, что это приведет тебя к Эрвану. Я видел письмо. Он сказал тебе, что знает информацию, опровергающую его официальную смерть. И ты ему поверила?
— Не называй его имя! — закричала Татьяна, резким движением руки смахнув со стола стопку с бумагами. — Тебе не понять, что я чувствовала все эти годы!
— Ты мучаешь себя, Таня, разрушаешься изнутри. Этим ты занимаешься, находясь здесь? Неужели ты поверила, что этот якобы призрак?..
— Я ничего не подумала… Дом осмотрели, он пуст. Здесь ничего нет… Убийца ушел. Мы снова не имеем улик.
— Вскрытие покажет нам многое, Таня. Вот увидишь, — мужчина подошел к ней вплотную и слегка обнял девушку. — Но мне тяжело наблюдать, как ты пытаешься доказать себе, что Эрван действительно умер, как коришь себя за то, чего не делала.
— Я виновата перед ним, — девушка уткнулась острым кончиком носа Себастьяну в грудь и наконец-то дала волю слезам и эмоциям, которые так долго копились в ее груди. — Я могла что-то исправить, но не смогла… Не смогла…
— Прошлое не вернуть. Нужно жить настоящим. Я тоже многое потерял там… на Восточном фронте. Но мое существование в этом мире продолжается. Если я жив, значит, Господь еще нуждается во мне. Ведь так?
— Не учи меня религии, Себ, — усмехнулась девушка и осторожно высвободилась из объятий мужчины. — Но я рада, что ты сказал это. Для меня это очень важно… Правда…
Едва их голоса смолки, и в комнате невольно воцарилось молчание, как где-то наверху в глубине дома послышались приятные звуки пианино, красочные и звонкие, как пение птиц.
Татьяна почувствовала, как что-то холодное и одновременно горячее пронеслось по всему ее телу — это был страх, настоящий и живой, как эта прекрасная мелодия.
— Ты слышишь? — прошептала девушка, огромными карими глазами поглядывая на удивленного Себастьяна.
— Слышу что? — приподнял бровь тот, подойдя к столу, на котором были разложены фотографии с места убийства доктора.
Через пару мгновений музыка вновь растворилась где-то вдали, словно безымянный музыкант вновь ушел вглубь дома, где его игра на пианино больше не слышна.
— Наверное, мне показалось, — провела рукой по волосам та, чувствуя, как дрожь по всему телу продолжает разрывать ее на части. Она знала, что музыка была реальна, она чувствовала ее течение, ее образ — и он пугал до потери сознания.