Она не ничего воспринимала — все ощущения медленно опускались на дно этого водного пространства, бесконечного и кристально чистого, как слеза.
— Она умирает, ее сердце уже не бьется, — где-то на глубине послышался чей-то приятный женский голос, с трудом преодолевавший толщу воды, превращаясь ближе к поверхности в бесформенное эхо. — Она слышит нас… Она слышит нас…
Едва последнее слово невидимого собеседника долетело до уха Татьяны, как девушка почувствовала, что в ее ротовую и носовую полость стала проникать вода, устремившись прямиком в легкие, надеясь затопить их как можно быстрее, чтобы помочь тихой водной пучине забрать молодую прекрасную особу в свое глубоководное царство.
Но что-то не дало жадному водному пространству выполнить свой коварный кровожадный план. Чьи-то сильные уверенные руки начали постепенно тянуть бездыханное тело Татьяны наверх, к ясному небу, к воздуху, который был жизненно необходим полуживой девушке.
Когда Татьяна поняла, что уже находится на берегу, то из ее рта вместе с тяжелым кашлем начала выходить мутная зеленоватая вода, не сумевшая заполнить легкие бедной девушки.
Вокруг находилось множество лиц, но Татьяна была не в состоянии что-либо разглядеть перед собой. В глазах стоял густой туман, который вряд ли в ближайшее время сможет рассеяться и дать девушке возможность хотя бы что-то увидеть.
— Отведите ее в дом! И скажите Анне, чтобы приготовила горячую ванну. Необходимо ее согреть.
***
В 1919 году Татьяна помнила себя совершенно другой девушкой. Она была капризной светской дамой, не знавшей, что такое недостаток, голод и холод. Ей казалось, что все так и будет продолжаться до самой ее смерти, но вскоре в их жизнь пришла беда, разрушившая все представления о мире.
Умер отец, старый и невероятно умный человек при жизни. Девушка редко его видела, так как тот жил на протяжении многих лет на своей фабрике, где, как он неоднократно говорил, находится его вторая семья — рабочие. Отцовская фабрика производила невероятно качественную посуду из местного фаянса и быстро прославилась на всю страну, поставляя собственную продукцию даже на стол ее Величества. Господин Хапперт никогда не думал о смерти и не готовился к ней, поэтому о завещании его жена и дочь могли и не мечтать. Отец умирал долго и мучительно. Татьяна ничего не чувствовала к этому мужчине: ни жалости, ни скорби, ни любви. Она молча наблюдала, как этот некогда сильный и трудолюбивый человек гниет прямо на ее глазах. Когда он скончался, девушка не проронила ни слезинки, будто отец был для нее совершенно чужим человеком, которого она не знала и не помнила. Так оно и было.