— Ты еще у солнца спроси, будет ли оно завтра светить! — Я принял квадратную бутылку и сделал хороший глоток, прямо из горла.
И вправду, хорошо пошла, родимая!
Не знаю, с чего мне так везет на хороших людей, но вот везет и все тут!
Может быть и вправду, не совсем я пропащий, раз рядом со мной, раз за разом, из года в год, появляются люди, с которыми можно вот так вот, незатейливо, "раздавить" литр вискаря, без закуски и без длительных нотаций и нравоучений, из горла, не культурно и вульгарно. Принять на грудь, а утром, плечом к плечу, прийти на прием к врачу и бодро отрапортовать, старательно дыша в сторону, что к несению службы готов. Или и вовсе — долго сидеть на берегу мелеющей реки и потягивать слабенький оперитивчик, кормя комаров и болтая ни о чем, с двумя совершенно потрясающими девушками, от которых тебе никогда и ничего не будет надо, кроме их дружеского смеха, да внимания, хотя бы раз в год — на день рождения.
Где все эти годы теперь?
— Не задерживай посуду! — Потребовал Бен, протянув руку за бутылкой. — О чем задумался? О бабах, небось?
— О женщинах, Бен. О женщинах. — Я вернул бутылку. — О потрясающих женщинах…
— И что, много их у тебя было? — Я поймал искренне заинтересованный взгляд, на удивление без следа сальности или издевки. — Или секрет?
— Одной руки хватит, Аркан… — Внезапно честно признался я, любуясь облаками, быстро растущими и налитыми тяжелыми, дождевыми каплями. — Одной — хватит. Зато и память — навсегда.
— Дурак ты, Олег. Одно слово — "русский". — Бен помрачнел так, словно сказал я что-то настолько удивительное, чего никогда в его жизни не случалось.
А, может быть, действительно — не случалось?
Ведь бывает же так в жизни мужчины, что вроде и есть они, женщины, а словно и не было, и нет. И вспомнить, в подходящий момент, просто некого, оставаясь наедине с пустотой внутри самого себя.
Так и спиваемся. Так и уходим, кто в драке, кто в адреналине, а кто и в наркоте любого типа.
— Сволочь ты, Бен! — Ответил я "любезностью на любезность". — Юсовец, недорезанный! Прагматик и…
— Слышишь, как бьются волны? — Сидящий рядом со мной "заслуженный пенсионер базы "Форт-Демократ"", поднял руку, с зажатой в ней бутылкой, призывая меня умолкнуть. — Как свистит ветер и трещат в камине за нашими спинами, дрова? Такие простые звуки. Такие простые, что поменять их на что-то другое, даже и не кажется потерей, так, всего лишь звуки. А потом, ты слышишь их вновь и понимаешь, что поменял вечность, свободу и право выбора, на долги. На долги по кредитам. Долги по отношениям. Долги по чувствам. А от долгов — устаешь. Очень устаешь, Олег. И с радостью меняешь их на что-то простое. На семейное застолье. На встречу с одноклассниками. На воспоминания… На звук голоса…