Койот не заметил, как моя рука сама собой сжимается в кулак.
— Обижаешь, — возмутился он. — Конечно! Только бесполезно это все. С Линой мне не светит ни одна свечка. И тебе тоже. И вообще никому.
Ладонь обмякла. Ладно, живи пока, Гичи.
Сквозь стук стекла о дерево барной стойки, пробилась безумная мысль. Вообще никому? Вообще? Дайте сосредоточиться… Неужели после меня Лина так и осталась нетронутой?
Я вспомнил ее легкий, свежий, не запятнанный ничьими потными руками запах. Кажется, за спиной сами собой начали расти крылья.
Я дурак! Я кретин! Я полный идиот! Какое счастье.
Половина нашей компании уже лежала лицом в стол. Гичи отсалютовал мне на прощание двумя пальцами у невидимого козырька. Пока, мужик, сегодня ты мой лучший друг.
Оказывается, снаружи прошел короткий дождик. Я остановился, полной грудью вдыхая чистый воздух. В голове медленно прояснялось.
Мокрый асфальт пестрел отражениями разноцветных огней, и, засмотревшись на них, я не заметил шакала, движущегося мне навстречу короткими контр-галсами. Или это штормящий тротуар бросал его из стороны в сторону? Я остановился, чтобы проверить свою теорию.
Так и есть. Шакала швырнуло к стене магазинчика. Понадежнее заякорившись плечом в кирпичной кладке, он оглянулся по сторонам в поисках аудитории. Я ждал.
Мутно улыбаясь, он нащупал меня взглядом и попытался сосредоточиться. Я ждал.
И дождался. Шакал поднял к носу кулак и старательно отогнул указательный палец. Палец закачался перед его лицом, словно перевернутый маятник.
— Но это еще не все, — заявил он мне многообещающе.
И тут же изверг в моем направлении густую зловонную струю. Несколько капель разбились о тротуар в паре дюймов от носков моих ботинок, а выполнивший свой долг до конца шакал, сполз по стене на землю и отключил внешний мир.
Ладно, и тебе спасибо, чел. Как-никак ты поделился со мной последним, что имел.
Вот, значит, какой ты, Восточный Харлем.
(39) Макаллан, Далмор, Гленфиддих — дорогие сорта виски.
ЛИНА
Фукан помер бы от зависти, узнай он о моем последнем марш-броске по крышам Нью-Амстердама. Вот только платье, к сожалению, не выдержало. Отправив шелковую тряпку в мусорное ведро, я наскоро вымылась и упала в свою постель. Несколько часов сна вернули меня в реальность и превратили в довольно разумного и мыслящего человека.
Во-первых, я совершенно не жалела о расторжении договора с Джокером. Во вторых, мне нужно было забрать свои вещи. И дневное время, когда этот контрол-фрик управляет миром из своего офиса, вполне подходило для последнего визита в его квартиру.