А потом всем телом ударилась о невидимую преграду. И снова… и еще раз. Вот теперь мне стало страшно по-настоящему. Остаться навсегда в этой гулкой от пустоты комнате — наверное, это и есть смерть.
Изо всех сил зажмурившись, я забормотала:
… священный дух,
вечная душа,
пожалей меня, дай свет.
Ветер с гор,
пусть твоя полуночная песнь найдет меня…
В лицо пахнуло свежим воздухом. Я приоткрыла глаза. Джокер снова стоял передо мной, чуть сгорбившись и обеими руками опираясь о невидимый подоконник.
Я снова взмахнула крыльями и через два взмаха приблизилась к розовому свету. Потом глубоко вздохнула… и открыла глаза.
Пустая чашка на полу, левая рука, привязанная к ножке лампы — все было по-прежнему, кроме одного: с порезанных чем-то острым пальцев капала кровь.
Сидя на бортике ванной и держа руку под струей холодной воды, я кусала губы, чтобы не зашипеть от боли. Теперь Джокер ван Хорн имел полное право ненавидеть меня.
(14) Тайпэд — Спортивный снаряд для отработки ударов руками и ногами со спарринг-партнером
ВИЛД
Аккорды акустической гитары сотрясали стены, музыка пульсировала во всем теле:
Herz, mein Herz, was soll das geben?
Was bedranget dich so sehr?
По всем углам сосались парочки. Их не допускали в спальни на втором этаже, зато на первом все диваны и даже коврики были оккупированы.
Хили надоело извиваться под вопли аллеманской группы посреди комнаты и она, соблазнительно покачивая бедрами направилась в нашу сторону.
В последнее время мать стала звонить домой чаще, и в ее беседе посреди прочего несколько раз проскальзывали упоминания о Хили и ее отце, сенаторе Холбруке. Похоже, старики решили между собой, что из нас получится «прекрасная пара».
Даже сейчас одна эта мысль чуть не заставила меня расхохотаться во всю силу легких. Мне вовсе не нужно было жениться, чтобы получить костлявую задницу этой мартышки в свое полное распоряжение. И наоборот, чтобы вести дела с отчимом, отцу Хили не следовало бы подкладывать свою дочку мне в постель.
Тем более, что до моей постели девушки, как правило, не добирались. Обычно я ограничивался диваном или столом. Или задним сиденьем в машине. А еще лучше капотом.
А еще я не тратил время на раздевание. Но свет выключал. Наощупь девушки всегда казались мне красивее. И так не было видно моих шрамов.
Хили упала на подлокотник моего кресла и потянулась к моему пиву. Похоже, она действительно уже считала себя невестой. Ни Дик ни Норт не обратили на нее внимания.
— А где Роб? — Она облизала горлышко бутылки, прежде чем засунуть его в рот.
Я невольно вспомнил предупреждение Роба: с членом эта гламурная киса обращалась, как заяц с морковкой. Стало быть, самых полезных жизненных уроков родители ей так и не преподали.