— Вот, — она поставила перед ним чашку. — Пейте и уходите. Скоро придет моя дочь.
— Мы с ней почти знакомы. Наверное, мне пора представиться официально.
— И не думайте. — Теперь в ее голосе звучал гнев, с которым он не рискнул спорить. — Не смейте приближаться к моим детям!
— Нет, раз вы не хотите. — Она все еще смотрела недоверчиво. — Вы всегда такая злая по утрам?
— Только когда злюсь на себя. За свою глупость.
— Не надо. Что сделано, то сделано.
Виктор протянул руку к ее щеке, но Ольга выразительно покачала головой, и он, вздохнув, снова взялся за чашку. В какой-то момент он окликнул ее:
— Ольга…
— Что?
Он снова посмотрел ей в лицо.
— Ничего.
Наконец, Ольга поставила свою чашку в раковину рядом с двумя бокалами и, повернувшись к Виктору, оперлась обеими руками о столешницу.
— Хочу сказать сразу, чтобы избежать недопонимания. Это больше не повторится. Я не хочу причинять боль Никки.
Он уронил голову на грудь и тяжело вздохнул, удрученный ее упрямством.
— Мы с Никки договорились о взаимной свободе и доверии. Этот договор позволили нам сохранять наши отношения в течении десяти лет. — Наверное, так он говорит со своими партнерами. — Она всегда спокойно относилась к моим…
— Изменам?
— По сути, это не измена.
— Блуду?
— Ээээ…
— Кобелизму?
— Зачем так грубо?
Действительно, зачем? Даже с Артемом Ольга рассталась без выяснения отношений и взаимных оскорблений. Ледяное отчуждение тех январских дней надолго сковало все ее чувства. Тем более, казалось странным, что сейчас ее так взбесил этот, в сущности, чужой человек. И все же Ольга понимала, почему Никки так любит этого мужчину: его силу, безошибочность решений, быстроту реакции. Его жадное лицо в сумраке спальни, которое она вчера целовала, как свою собственность. Он брал все, что хотел, и не чувствовал сомнений в своем праве. Даже сейчас он не был смущен ни ее гневом, ни двусмысленностью этой неловкой ситуации. Впрочем, неловко на своей собственной кухне чувствовала себя только Ольга. Виктор вышел к завтраку босой, в одних джинсах, как будто разгуливать с голым торсом по чужой квартире для него самое естественное занятие. Не любит надевать несвежую рубашку, подумала Ольга. И вчера пришел без носков. Ее злость сменялась веселым ехидством. Какая предусмотрительность, он действительно все просчитывает наперед. Ольга наклонила голову к груди, чтобы скрыть усмешку.
Босиком Виктор двигался совсем бесшумно. Он поставил свою чашку в раковину и остановился за ее спиной. Ольга напряглась, когда он отвел тяжелый жгут волос с шеи и губами коснулся ямочки под ухом. Потом он взял рубашку и вышел за дверь.