— Не… — сглатывает, кадык нервно дергается. Тео щурится, без очков ее лицо кажется беззащитным, почти нежным, — не уходи.
Задерживаю дыхание, не скрывая смятения. Нахмуриваю брови, вопросительно смотря на девушку.
— Пожалуйста, не уходи, — голос Тео обретает силу, она тянется по кровати, голыми ногами отталкивая скомканное одеяло, поднимает руку и крепко сжимает мое запястье. — Не исчезай снова.
Опускаю подбородок, изумленно рассматривая дрожащие пальцы, вцепившиеся в рукава моего плаща.
Безумие топит голову, шумом закипающей в висках крови глушит. Прикосновение Тео выворачивает наизнанку, и не могу взять себя в руки, не могу вновь стать самим собой. Мое тело предает меня раз за разом — жалкая хрупкая материя, наполненная просыпающими чувствами.
— Не уходи, — Тео шепчет, а сама еще больше похожа на безумную, чем я. Смотрит жадно, заглядывает в лицо, кусает губы, — я помню тебя…
Несмело тянет меня вниз, к себе. Глядит прямо в глаза, а рука сжимается все крепче, уверенней.
— Я не боюсь… — голос ее изменяется, Тео замолкает, тянет за рукав сильнее, и я, лишенный воли, присаживаюсь на край кровати. Матрас кажется мягким, бесшумно проседая под моим весом; тихо шуршит плащ, расстилаясь по постели.
Все пугающе ненормально. Происходящее перешагнуло все границы, разрушило барьеры, рассыпав вечные стены пылью.
Невозможно сопротивляться притяжению больного воображения. Не верю своим глазам, своим ощущениям, отталкиваю истину, принимая ее за ложь. Обманываю себя сам, потому что Тео реальна, потому что слова ее только отзвучали в ночной тиши. Потому что прикосновение ее чувствуется ожогом даже сквозь ткань черного плаща.
Тонкой иглой входит под кожу необъяснимая, усиливающаяся тревога. Я здесь не без причины, знаю. Не для того, чтобы предаваться пустым размышлениям, разбираясь в веренице человеческих чувств.
Смущает что-то. Цепляет болезненно, заставляя сосредоточиться, вглядеться.
Тео трясет крупной дрожью, глаза тускло мерцают влагой. На впалых щеках, кажется, видна тень нездорового румянца. Плотно сжатые губы обкусаны до крови, и я вдруг осознаю, насколько она близка к краю.
Раздвигаю покровы, заглядывая в самую суть. События перемешиваются, сгущаются пролитой на полу краской. Наполненные кошмаром сны мучают Тео почти каждую ночь, немыслимо изводят, лишают сил. Черные тени скользят в глубинах сознания шестнадцатилетней девушки, с каждым прожитым днем все сильнее занимая рассудок.
Нарастают снежным комом, день за днем, два долгих года, что я пропустил, едва заметив их течение.
Поначалу сны не оставляли и следа, исчезая в памяти с рассветом, но со временем, обретая силу, они становились все более пугающими, неотличимо похожие на реальность. Тео стала слишком долго спать, а пробуждаясь, столь же долго не могла прийти в себя, рассказывая отцу жуткие и похожие на бред ночные видения.