С полей дул ветер, принося запах разлагающихся на крестах трупов; орлы и еще какие-то хищные птицы кружились над крестами с клекотом; голодные собаки, привлеченные мертвечиной, бродили неподалеку, но, заслышав голос людей, скрылись.
Геспер, идя впереди, видел кресты — они возвышались, раскинув свои руки, черными призраками, мрачными, как тени Эреба.
Геспер насчитал пятнадцать крестов. Вид одного из них поразил его, вызвав ненависть к палачам. Висел мальчик; его остекленившиеся глаза смотрели прямо, нагое тело было бело, и ступни малы, как у девочки.
Не спуская глаз с этого мальчика, Геспер подходил к крестам, позабыв о своей ноше.
— Налево! — крикнул центурион, и Геспер увидел рядом с крестом, на котором был распят мальчик, большой кол, вбитый в землю.
Раб вздохнул, встал с трудом на ноги. Глаза его встретились с глазами легионера, но он не увидел ни тени надежды на суровом лице воина. Только в глазах добровольных носильщиков вспыхивало не то обещание, не то тихая радость людей, долго искавших и нашедших, наконец, средство к спасению.
— Не бойся, мы тебя спасем, — шепнул Аврелий, но так тихо, что сам едва уловил свой шепот.
Раб задрожал, но овладел собою.
Между тем центурион позвал нескольких воинов и кузнеца. Легионеры принесли лестницу, приставили к колу и, взобравшись на нее, подтянули раба на веревке, а кузнец сильными ударами молота прибил ноги к колу.
— Удержится? — спросил центурион, раскачивая тело и не замечая, что гвозди разрывают ладони и ступни.
Легионер, поивший раба уксусом, сказал:
— Тело прибито крепко, спроси кузнеца.
— Хорошо. Ты останешься сторожить до II стражи. Можешь развести костер, а огонь возьмешь в караульне у городских ворот.
Ночь надвигалась, сопутствуемая прохладой. Тишина окутывала сицилийские поля. Люди пропадали в темноте, и легионер, опершись на копье, долго смотрел им вслед.
Потом он подошел к кресту, позвал:
— Ахей…
— Пить…
Воин оторвал лоскут от своей туники, смочил его в баклаге и, надев на копье, поднес к губам раба:
— Пососи.
Слышно было, как раб чмокал губами.
— Друг, сними меня… спаси… и ты получишь такую награду…
— Ты не дойдешь, Ахей, до деревни. И стража обнаружит бегство…
Две тени выросли рядом с легионером.
— Кто вы? — испуганно вскрикнул он.
— Не бойся, мы носильщики осужденного, — сказал Аврелий.
— И вы…
— Мы пробираемся в лагерь Эвна.
Легионер задумался: с некоторого времени в римском войске участились случаи перебежек легионеров на сторону неприятеля; привлекала раздача Эвном земель, свободная жизнь без притеснений и непосильных налогов. И воин решительно тряхнул головою: