Теперь я знаю все (или почти все) тонкости казахской свадьбы. В теории, конечно. Что нужно везти в качестве калыма, как не опьянеть за суточным застольем. Зачем уснувшего раньше времени гостя женщины пришивают к постели, на которой прикорнул осоловевший от вкусной водки и жирной закуски гость со стороны жениха. Что дарить матери невесты, её сестрам, тёткам и бабушкам... И любуюсь-любуюсь ими всеми, и не только я. Все мы, кто сидит за этим крохотным вагонным столиком, не можем наглядеться и только восхищаемся этой большой дружной семьёй, которой не лень собраться и поехать за тысячу километров за невестой из села Орехова. Тащить три ковра и сто сумок с подарками будущей родне. (Да, на машине можно было, так ведь скользко, минус тридцать в степи, да с хиусом, и не выпить водителю, а это же свадьба!)
Ох, как быстро приехали... Десять часов прошло? Да не может быть! Всё, пять минут до станции, счастливо! Рады встрече! Счастья молодым! Остаётся полный стол казахских яств, недопитая мужчинами (женщины не пьют) бутылка водки и смех изумрудной женщины из-за перегородки, а значит, есть надежда, что и у неё сложится.
Всем счастья и любви. Казахстану — цвести и богатеть! А я приехала в Барнаул. Здравствуй, Родина.
Готовлюсь во свекрови, короче. Сын мой, преодолев тринадцатилетний рубеж, неожиданно подался в гусары. Одинокий ус над губой затрепетал при виде юной цирюльницы из Екатеринбурга, возвращающейся с гор Алтая.
Две розовые косички, три прыщика на носике, носочки в сандаликах, татушка на трепещущем от рыданий горлышке... Наяда... Место наяде досталось неудачное — верхняя боковушка. Девушка выраженно страдала. Гусар Меньшиков, не испросив материнского благословения, орлом взвился со своей блатной нижней полки и в мгновение ока розовые косицы затрепетали у меня перед носом.
Пока клёкот возмущения формировался в моей натруженной груди, из заветного рюкзачка неблагодарный сын (чего мне стоило, чего половине Москвы стоило купить эти билеты!) выудил трёхдневный запас яств и с прискоками начал обхаживать наяду при помощи домашних беляшиков и котлет.
Изголодавшаяся в алтайских горах девочка благосклонно приняла приношения и в полчаса изничтожила четверть трёхдневного запаса для семьи из двух крупных человеков. Мамо вздохнула (хорошая девочка, не на диете) и завалилась спать.
Ночь прошла тревожно, под звуки рэпа, тихого смеха гусара и наяды и пшиканья кока-кольных бутылок.
Утром, обнаружив пустые контейнеры из-под котлеток и беляшиков, бедная мать позавтракала одиноким яичком, вытащила из-под полок горы опустошённых детками пластиковых бутылок, и разогнала тёплую компанию по полкам.