— Исправь меня, если ошибаюсь, но думаю, что я не единственный…
Я целую ее в лоб и нежно прижимаюсь носом к ее носу. Закрыв глаза, жду неизбежной пощечины.
Но ее нет.
Сердце бешено колотится, не в силах поверить своей удаче, и я нежно целую Эллу в губы. Она скользит рукой вокруг моей шеи, поглаживая затылок. Я потираю ее щеку пальцем, притягивая ее к себе, и целую снова, в этот раз более интенсивно. Наши языки соединяются воедино, щелкая и исследуя друг друга без ограничений и запретов.
В это раз между нами нет чувства вины.
Она придвигается ближе и прижимается грудью ко мне. Господи Боже. Вызовите врача. Я, должно быть, уже мертв и нахожусь на небесах.
Мои руки кружат по бедрам Эллы, сжимая и царапая ее тело. Я наклоняюсь к ее шее, целуя и прикусывая ее кожу зубами. Мои пальцы ползут по краю ее платья и двигаются вокруг края трусиков.
— О, Боже…
Элла выгибает спину. Проникая в неё двумя пальцами, я чередую ритм, когда она начинает извиваться от удовольствия. Ее голос отчаянный, почти умоляющий. С придыханием.
— Возьми меня…
Я прикладываю достаточно силы воли, отвлекая себя от ее шеи, чтобы взглянуть через плечо и проверить площадь на наличие смотрителей парка.
Я задыхаюсь.
— Что? Здесь?
Она прижимает ладони к моей груди и тихо шепчет.
— Нет… отвези меня в «Пемберли».
Я снова дергаю поводья экипажа, и мы трогаемся. Вождение лошади и кареты со стояком размером с Эмпайр Стейт Билдинг занятие не из легких, скажу я вам. С какой максимальной скоростью могут двигаться эти штуки?
Элла садится ко мне на колени. Найдя открытый участок на моей рубашке, она скользит рукой по моей груди и… рывок.
Пуговицы слишком переоценивают, верно?
Я тоже так думаю.
Затем, она ослабляет мой ремень и засовывает руку мне в штаны. Обхватывает мой эрегированный член рукой и начинает медленно двигать ею. О Боже.
Подумай о чем-то не сексуальном, Слэйд.
Фурункулы. Окурки. Лягушачья икра. Хилари Клинтон.
Она поднимается, чтобы игриво поцеловать меня в щеку, а затем опускается на колени. И берет мой пульсирующий член в теплую влажность своего рта.
— Господи…
Я вздрагиваю от восхитительной агонии и смотрю вниз и вижу, как мой член полностью исчезает в ее настойчивом ротике. Впечатляет.
У Эллы Брайант довольно чувствительное горло.
Она ускоряет темп, начинает сосать все сильнее и быстрее, снова и снова.
И мне конец.
После минета в карете я никогда не смогу вернуться к минету за рулем.
— Сладкий Иисус…
Я смотрю вниз и восхищаюсь ее техникой. Это волшебство. Если великий минет требует взаимодействия рук, языка, губ и слюны, тогда Элла Брайант играет на моей флейте с навыками музыканта, заслужившего Грэмми.