— Госпожа, у нас есть лекарь, он присмотрит за ними. Да и не пристало высокородной леди появляться в казарме и возиться с простыми солдатами.
— И все же я настаиваю. Лишняя помощь не помешает. Совсем недавно я зашила рану лорду Аберкорну и не думаю, что упаду в обморок от вида крови храбрых солдат, которые этой ночью защитили нас с вами от тахи.
Донна всплеснула руками.
— Хозяин ранен? Ах, почему мне не сказали!
Я подозрительно посмотрела на Хильду, она опустила в пол глаза. Она что, все время была возле моей комнаты и подслушивала? Очень на это похоже, иначе о ранении герцога стало бы известно всем. Капитан не в счет, он был занят солдатами и пленными.
— Не беспокойтесь, Донна. Сейчас он спит. Отведите меня к раненым.
— Да, госпожа, конечно, — засуетилась экономка.
— И еще, позаботьтесь, чтобы маленькую девочку, что ночует в каморке возле кухни, хорошо покормили. Она еще спит?
— Да, она еще не проснулась. Бедный ребенок, круглая сирота, она так пуглива и всех сторонится. Совсем не разговаривает, бедняжка, — вздохнула женщина. — Леди Ангелина, вам стоит надеть плащ, мы выйдем на воздух, а там сейчас очень холодно.
— Хильда, принеси плащ госпоже, да пошевеливайся. Видишь, госпожа спешит! — поторопила Донна девушку.
Хильда принесла плащ, и мы отправились в казарму.
А я впервые за эти недели вышла на свежий воздух. Снег скрипел под ногами и стояла непривычная тишина. Уже совсем рассвело. Кутаясь в теплый, подбитый рыжим мехом зеленый плащ, я шла за женщиной и с удивлением рассматривала все вокруг. Как чудесно-то! И не скажешь, что ночью было нападение. Серый замок и пики окружающих его гор утопали в снегу, что создавало ощущение праздничности. Мы подошли к воротам, слева была железная дверь, которую нам тут же открыли. Крепость была защищена двойными стенами. Дальше за толстой стеной, которая окружала замок, видны были небольшие деревянные дома прислуги и каменное здание казармы. За постройками находилась вторая высокая стена, которая защищала людей от внешней опасности. Нас проводили к капитану. Хьюго Монтгомери был мужчиной высокого роста, примерно лет сорока, с коротким ежиком темных волос на голове. Правильные черты лица, гордая осанка, умение держать себя — все это указывало на благородность происхождения. Если бы не его угрюмость и сдвинутые на переносице густые брови, можно было бы назвать этого человека красивым. Когда мы зашли в его кабинет, он сидел за столом, устало перебирая бумаги, и был очень удивлен нашему появлению. Пуговицы на мундире были расстегнуты, но он тотчас же привел себя в порядок и вежливо предложил нам присесть.