Как пощечин надавал, даже щеки загорелись, и я вскочила с пола. Теперь уже падая намного быстрее в ту самую пропасть, прижимая ледяные руки к щекам и задыхаясь от каждого его слова. Как хлыстом по ребрам, где сердце уже не просто скачет, а выпрыгивает.
- Да как вы так… Почему вы мне так? Я же… я его…, - захлебываясь слезами, уже не сдерживаясь, потому что держаться сил не осталось.
- По праву старшего и более опытного. Мне можно. Я не оскорбить хочу, а мозги вправить. Со стороны оно виднее. Ты жди его, девочка, а когда вернется, не отпускай никуда. Нельзя свою судьбу отпускать. Она не сама строится – мы ее строим. Слёзы утри и в руки себя возьми. Такому, как Руслан, сильная женщина рядом нужна, а не тряпка, ноющая по поводу и без повода. Иди умойся и жди вместе со мной. Думаешь, мне не херово? Там сыновья мои. Ради твоих детей под пулями бегают.
Нет, я не считала, что он меня оскорбил… у меня вдруг как пелена с глаз упала. Словно Савелий мне их протер, как мутное и грязное стекло после дождя или урагана.
Вся картинка выстроилась еще раз и именно сейчас вдруг стала настоящей. Нет, не стало менее больно. Заболело еще сильнее. Когда прозреваешь и правда бьет и режет на куски по тем же ранам, которые набила, сшибая углы, пока шла в темноте какой-то иной реальности. Я смотрела на Савелия и уже не вытирала слезы, они бежали из глаз, а я смотрела и не моргала. Руслан отрезал меня от себя ржавыми ножницами, кромсая себя самого, чтобы мне не так досталось. Спектакль, где один актер сыграл для всего лишь одного зрителя и сыграл гениально – зритель поверил и даже не заметил фальшь. Как и не заметил, на каком этапе актер начал истекать кровью и умирать, потому это была первая и последняя роль для него. Я не заметила. Я была слишком зациклена на себе, чтобы понять этот сюжет. Я таки закричала. Не поняла, как и что именно, только голос свой услышала и это невыносимое «почему?» в конце.
- Вот, теперь прозрела. Теперь я вижу взгляд зрячей. Смотришь моими глазами? Видишь, почему именно так, а не иначе?
- Он мог мне сказать. Господи! Почему нельзя было сказать? Почему все так? С мясом, наизнанку…
- Потому что мужчины обычно не говорят, а действуют. Это я много разговариваю, так как действовать уже не могу, а то бегал бы с ними бок о бок, а не с тобой о смысле жизни и любви беседовал.
Я без спроса взяла сигарету из пачки Ворона и закурила, с трудом удерживая в дрожащих пальцах зажигалку.
- Ты не трясись так. Все у них получится, и не в таких переделках бывали. Скоро приедут. Не долго ждать осталось. Потом будем решать, что дальше делать. Ты пока подумай сама. Побудь наедине с собой. А я к себе поеду, выпью коньяка. Что-то самого потряхивает.