- Это он вам сам так сказал?
- Оксана, сейчас не самое подходящее время для встреч. Он был ранен, еще слаб и…
- Мне все равно, что он об этом думает и что он не хочет. Так и передайте ему. Если он не встретится со мной, я привезу детей под окна этого проклятого СИЗО и буду там стоять на улице, и ждать. Каждый день. Каждый божий день я буду приходить туда, как на работу.
- Хорошо, я передам ему слово в слово. А сейчас успокойся. Не нужно нервничать.
- Я не нервничаю, Савелий Антипович. Я благодарна вам за помощь… Я просто так хочу увидеть его. Не могу больше.
- Увидишь. Очень скоро увидишь.
Савелий меня из больницы с детьми к себе забрал. Я отпиралась, хотела квартиру снять, но Ворон был непреклонен. Сказал, что так надежней - у него охрана круглосуточная и к нему никто сунуться никогда не посмеет. Детям хорошо будет в этом огромном особняке, где слишком пусто уже столько лет. Я согласилась и ни разу об этом не пожалела.
Спустя еще несколько бесконечных недель, бессонных ночей и бесчисленных чашек кофе, Андрей отвез меня к Руслану. Я нервничала. Наверное, мне еще никогда не было так страшно встретиться с ним, как в этот раз. Женская интуиция или предчувствие. Я не могла сказать, что именно заставляло мое сердце пропускать по удару. Но все затмевала тоска по нему и дикое желание увидеть, обнять, прижаться всем телом, спрятать лицо у него на груди, вдыхая такой любимый запах и наконец-то почувствовать себя в безопасности. Он даже не представляет, насколько я потеряна без него. Насколько я перестала быть собой и целой без этой уверенности, что он рядом. Пусть сквозь бетонные стены и колючую проволоку. Разве близость измеряется расстоянием? Просто знать, что по-прежнему есть «мы».
- Как скоро он выйдет оттуда? – тихо спросила я и повернулась к Андрею.
- Пока неизвестно. После суда станет ясно. Доверьтесь нам – мы сделаем все возможное, чтобы вытащить его оттуда.
Я доверяла. Мне было больше некому доверять, и когда слышала эту стальную уверенность в голосе старшего сына Ворона, все проблемы начинали казаться не такими неразрешимыми и страшными. Бывают люди, которые умеют решать любые задачи, любые уровни сложности, доходить до самых верхушек и переворачивать шахматное поле в разные стороны. У таких даже «офицеры» и «короли» ходят по их правилам. Говорят, что самый главный в партии – это тот, кто переставляет фигуры. Андрей Воронов казался мне именно таким человеком. Ледяное спокойствие и железная сила воли. Ни одной эмоции на серьезном гладко выбритом лице.