- За городом убивать будешь? Место выбрал уже? Или импровизируешь?
- Не решил еще. Да и какая, на хрен, разница, где сдохнуть?
- Музыку включи, а то стрёмно в тишине сидеть.
- Ну да, помирать так с музыкой – ты прав. Наслаждайся.
Бешеный ткнул пальцем в магнитолу и прибавил звук.
Дальше они ехали молча. И Руслану опять казалось, что внутри тикает счетчик времени. Он как включился со смерти родителей, так и не выключается. Ведет обратный отсчет до полного апокалипсиса. Свернул на проселочную дорогу к лесопосадке. Они оба знали это место. Когда-то бежали по ней после разборки, Рус Серого на себе тащил, а тот кровью истекал и песню пел. Бешеный заставил, чтоб знать, что живой еще. Он тогда мог его бросить там. Самого нехило задели, но не бросил, а тянул несколько километров от поселка до трассы.
Остановил машину и выключил музыку:
- Выходи!
- Специально сюда, да? – Серый не смотрел на Руслана, а снова сильно пальцы сжал, так что те хрустнули.
- Тебе суждено было здесь пару лет назад. Это твое место. Выходи!
- Любишь символичность. Я помню.
Говорят, словно не случилось ничего, и не ведет его Руслан, чтоб мозги разнести и закопать потом так, чтоб никто и никогда не нашел.
Они прошли несколько метров вглубь посадок, между деревьями с пожелтевшей листвой, гнущимися к земле от порывов ветра. Шли по той же тропинке, как и много лет назад. Серый впереди, а Руслан сзади со вскинутым стволом в вытянутой руке и с лопатой на плече.
Когда вышли на поляну, Бешеный остановился, ткнул лопату в землю и посмотрел Серому в спину.
- Всё. Пришли. Тормози. Помнишь это место?
Здесь они тогда упали вместе, и Бешеный не мог встать на простреленную ногу. Какое-то время лежали в траве, но Рус все же встал, а потом Серого поднял и на себя взвалил снова.
- Помню. Я всё помню, Бешеный. У меня хорошая память.
Он по-прежнему не смотрел на Руслана, только себе под ноги.
- Хреновая у тебя, гнида, память! Ты бы хоть слово… в свое оправдание. Давай, Серый, давай! Давай, сука. Может, я сжалюсь! Попробуй!
Но тот повернулся к Руслану бледный, с каплями пота над верхней губой и с искаженным лицом, тяжело дыша. Видно, что от страха зуб на зуб не попадает. Жалкий, перепуганный, дрожащий.
- Нет оправданий, брат. Их просто нет. Ни единого. Думал, не узнаешь никогда, - всхлипнул, - ты давай, Рус, стреляй – не тяни. Мне все это время самому хотелось дуло в рот сунуть и нажать на курок.
Руслан презрительно сплюнул на сухую траву и сунул в рот сигарету, прикурил, продолжая смотреть Серому в глаза: